Она обещала Латире явиться в его убежище — и вывалилась ему под ноги с изнанки сна. Как висела, сомлевшая, у Нимрина на руках — всё вокруг сознавала, но не в силах пальцем шевельнуть — так битой тушкой и распласталась на полу пещерной залы. «Старый, я не справилась сама, мне нужна твоя помощь!» — небо поменялось местами с голкья, говорить безмолвно стало проще, чем вслух.

— Я знаю, мудрая Вильяра. Ты спела песнь, но стихии бушуют пуще прежнего. Потерпи, сейчас будет легче. А потом ты всё расскажешь, и мы вместе что-нибудь придумаем.

Пламя гудит в очаге, льётся в горло пряный отвар. Вкус знаком по первому лету на ярмарке, и кажется, время повернуло вспять, вот-вот где-то рядом зазвучит мамин голос… Вмёрзшая в лёд фигура, рисунок на куртке, который ни с чем не спутаешь… Знахаркина дочь чувствует, как бегут по щекам слёзы, и слишком слаба, чтобы остановить их… Нет, это тело сдало, а колдовская сила в избытке, значит, ничто не мешает мудрой Вильяре действовать в призрачном обличии. Великую песнь так не споёшь, а поговорить с Латирой — запросто. Она открывает глаза, садится прямо. Старик улыбается:

— Малая, не двоись, отойди в сторонку. Мешаешь лечить.

Она легко встаёт и отступает на несколько шагов, смотрит на себя со стороны: удручающее зрелище. Целительница молча наблюдает и одобряет всё, что Латира делает с её бесчувственным телом. Заодно, она оценивает состояние самого старика: рана от стрелы затянулась и больше не угрожает его жизни. Значит, древний Камень был достаточно щедр к нему. Мудрая озирается по сторонам. Занятное логово, все стены расписаны, и даже потолок. Почитать бы рисунки, разгадать заметки собрата по служению, некогда обитавшего здесь. Жаль, времени нет совсем!

Вильяра начинает рассказ с того мгновения, как рассталась с Латирой, старик слушает и кивает.

— Значит, один отвлекал тебя безмолвной речью, пока второй будоражил стихии? Пересилил твою ворожбу, но понял, что ты выжила, и тут же явился за тобой во плоти?

— Именно так, старый.

— Ты говоришь, он наяву перетащил вас с Нимрином из одного круга в другой?

— Да, как в сказках. От наставника я даже не слыхала про такую песнь.

— Твой наставник… Короче, есть такая песненка, очень удобная. Будет время, научу тебя. Между прочим, это куда проще, чем завершить Усмиряющую стихии, когда тебе мешают два сильных и умелых колдуна. А ты это смогла, малая! И знаешь, чему я больше всего рад? Ты вовремя сбежала, и он не заклял тебя на молчание. Ты спокойно называешь имена. Если позволишь дать тебе совет…

— Позволю, старый, за тем и пришла. Давай!

— Думаю, сейчас самое время оповестить всех мудрых, кого ты сможешь дозваться. Начиная с хранителя знаний Нельмары и твоих ближайших соседей. Зови на помощь, но не удивляйся, если никто не придёт.

— То есть, как не придут? Почему?

— Обычаи дозволяют отказать в помощи мудрому, который не справляется с чем-то в своих угодьях. Каждый из нас отвечает за собственный клан, это закон. Ты скажешь им, малая, что беззаконники — угроза не только для Вилья, и будешь совершенно права. Но страх перед твоими врагами многим помешает признать твою правоту. Вспомни расклад в Совете Мудрых: глава Совета — неизвестно где уже третью зиму, Нельмара его кое-как замещает. Половина Совета — старейшие, и большинство из них так давно бродят по иным мирам, что их уже мало кто помнит в лицо. А среди действующих хранителей кланов — много ли зрелых, кто уже обрёл опыт, но ещё не начал терять силу? Сама прикинь, сколько среди вас учеников твоего наставника и учеников его учеников? Я не к тому, что все такие станут подпевать твоему врагу. Ты же не подпеваешь! Я к тому, что твой наставник скверно учил, и все вы недоучки, малая. Слыхала, что за последнюю дюжину зим в пяти кланах Арха Голкья сменилось девять мудрых?

В иное время Вильяра разозлилась бы на старика за «недоучку». В иное, не сейчас. С неотвратимостью морского прилива на неё накатывало осознание всего происшедшего. Что она сделала, чего сделать не смогла, и какими последствиями — не для неё, тут ясно, смерть — а для хранимого ею клана грозила малейшая ошибка в круге. Вильяра впервые в жизни ужаснулась собственной самонадеянности. Если держать в уме одну-единственную колдовскую пургу, лечение грозило стать хуже болезни, и едва не стало! Недруги могли строить свой план именно на этом: якобы, Латира растревожил стихии, Вильяра неудачно попыталась их усмирить, а совместными усилиями беззаконник и хранительница разнесли половину домов и угодий Вилья. А дальше напрашивается: Средний Наритьяра является, милосердный и прекрасный (или суровый и грозный, как захочет!), героически спасает, кого успевает. Истерзанные Вилья уходят в зиму, до весны доживают жалкие остатки. Селитесь, Наритья на землях своих далёких предков, наследуйте выморочное, плодитесь и размножайтесь! Просто, как умыться снегом, и этот поганый план ещё может осуществиться. Вильяра должна действовать предельно осторожно. Как мама ей всегда говорила: «Не навреди!» Но как? Как действовать?

Вильяра не боялась запевать Усмиряющую Стихии, крепко верила в свою силу и удачу. От мыслей о второй попытке ей жутко до одури. Её трясёт даже в призрачном обличьи, а телесная половинка стонет, плачет, мечется в тяжёлом сне. Мудрая и целительница с неумолимой ясностью понимает: раньше рассвета она никаким сверхусилием не соберёт себя, чтобы ещё раз начать и закончить великую песнь. Просто не сможет, и всё. Что же сейчас в её власти? Потратить время на размышления, на поиск выхода из ловушки, куда беззаконники загоняют её клан.

Она смотрит Латире в глаза и отвечает на заданный им вопрос:

— Я слышала, я думала и никак не могла понять, отчего мудрые на Арха Голкья всё время мрут, не успевая войти в силу. Отчего стихии там то и дело бушуют, охотники гибнут или разбегаются, будто рогачи от пожара. Неужели, Наритья это нарочно устроили там, а теперь начали здесь?

Латира отводит взгляд, сокрушённо склоняет голову:

— Я опасаюсь преступить запрет и выболтать то, что меня убьёт, но ты догадлива, малая. Надеюсь, Рунира и Стира умеют думать и делать выводы не хуже тебя.

Вильяра вспоминает двух могучих, величественных старцев, которые помогали наставнику в обряде посвящения, и невольно ёжится. Именно Рунира и Стира провели знахаркину дочь сквозь огонь, воду, а затем оставили во льдах. Посвящённой ясна суть и смысл обряда, а всё равно не легче. Она до сих пор побаивается