Ваше Чучело

Борис Моисеев

(1954–2022 гг.)

танцовщик, хореограф, певец, заслуженный артист РФ

Когда мы были на гастролях в Америке, я сбежал оттуда, порвал контракт и приехал в Москву. Так как я по собственной инициативе прервал контракт, мне нужно было выплатить большие штрафы, а денег у меня не было. В Москве мне пришлось все начинать заново. В голове тогда уже сложилась некая программа: я понимал, что буду делать и как. Но стартовых денег на то, чтобы организовать свет, звук, сшить костюмы, у меня не было. И я решил обратиться за помощью к Кобзону. Я приехал в гостиницу «Турист», где был офис Кобзона. Иосиф Давыдович, как всегда, принял меня радушно, накормил, напоил. «Какой у тебя вопрос?» — поинтересовался он. И я рассказал о своем проекте и о том, что нужны стартовые деньги.

Иосиф Давыдович подошел к своим помощницам и сказал:

— Выдайте Борису все, что необходимо.

А у меня уже паспорт готов и расписка. Я протянул ему расписку, а Кобзон говорит:

— Какая расписка? Ты сам расписка!

Я тогда сразу вложил те деньги в проект. Буквально через 1,5 месяца состоялись концерты, они прошли очень успешно, и я тут же отдал деньги Иосифу Давыдовичу, рассчитался с большой благодарностью!

Позже мы с ним иногда пели вместе: «Первым делом, первым делом самолеты. Ну, а девушки? — А девушки потом», «Ну что тебя так тянет танцевать»… Иосиф Давыдович всегда с добрым юмором относился ко мне и всегда охотно принимал участие во всех моих программах, которые проходили и в Москве, и за рубежом.

Александр Олешко

актер, певец, телеведущий, заслуженный артист РФ

Безусловно, все слова, которые возможно произнести в адрес такого человека, как Иосиф Кобзон, все равно будут звучать бледно в сравнении с тем, что он сделал для эстрады, для страны, для зрителя, для простого человека, который благодаря его творчеству расправлял плечи, шел вперед, да просто продолжал жить. Я счастлив, что в моем детстве мои родители приводили мне в пример особенных людей, которые, выходя на сцену, дарили часть своей энергии, часть своей души и жизни людям. И это разительно отличается от нашего времени, когда уже не видно вот такой отдачи, такого диалога души, сердца и таланта с теми людьми, которые пришли на концерт. А Иосиф Кобзон — это воплощение лучших качеств творческого человека, понимающего, что если он наделен определенными талантами, то через свое искусство и свое отношение к музыке, к делу, к коллегам все это отдает людям.

Наверное, неслучайно я в детстве играл в артиста, и, когда из всех радиоприемников и на праздничных концертах звучал Кобзон, именно он являлся для меня олицетворением всех артистов вместе взятых. А я в 5-летнем возрасте забирался на табуретку, пел песни, читал стихи, потом долго кланялся и говорил: «Многоуважаемые взрослые, дорогие родители, для вас только что выступал, пел и говорил народный артист Советского Союза Саша Кобзон». По прошествии многих лет я рассказал это лично Иосифу Давыдовичу, и он выслушал мой рассказ с улыбкой. Но потом было продолжение этой истории, когда наша соседка с сочувствием говорила моей маме: «Людочка, как жалко, что у вас мальчик не совсем здоровый растет», а мама отвечала: «Он так хочет стать артистом, что играет в Кобзона. Мы надеемся, когда он вырастет, это пройдет».

После того, как я рассказал эту историю Иосифу Давыдовичу, у нас с ним появилась такая игра за кулисами, а мы очень много с ним пересекались в разных концертах: вместо «Добрый вечер» или «Здравствуйте» он тут же, видя меня, спрашивал: «Ну как, прошло?» — «Нет, Иосиф Давыдович». — «Ну и хорошо!» У меня есть несколько трогательных видеозаписей. После того, как либо я его объявлял, либо он, когда вел концерт своего друга, поэта Андрея Дементьева, он говорил в зал: «Александр Олешко, кстати, мой сынок».

Я до сих пор не могу поверить, что выхожу на одни подмостки вместе с человеком, в которого я играл в детстве. Мы очень часто бывали в совместных поездках в самых разных уголках нашей страны. Много летали на север, в вахтовые города, где добывают газ. И он везде был своим человеком для тех, кто оказывался в зале. Он помнил все даты. Он помнил, когда, где, какая была заложена капсула или первый кирпич, кто был в тот момент руководителем того или иного города, района, поселения, он называл этих людей по фамилии, знал какие-то их личные истории — у него была феноменальная память. И я полагаю, что эта память была не просто технически натренирована, он искренне помнил тех людей, которые встречались ему на пути, а уж талантливых людей особенно.

Я уже не говорю о том, что ежедневная очередь людей, и не только известных, выстраивалась в офисе к нему за помощью — и он всем помогал, включался во все людские проблемы. Я сам два раза обращался к нему за помощью: один раз для себя, не буду уточнять, зачем именно. И второй раз просил за одну очень известную прекрасную актрису, которая никогда в жизни не смогла бы обратиться к нему напрямую из-за своей скромности. Все вопросы были решены не просто в этот день, а в течение 15 минут! А одна из просьб к Иосифу Давыдовичу, у которого в то время уже почти не было сил, вообще была решена за 10 минут — это произошло, когда возникли сложности с захоронением народного артиста России, нашего любимого, дорогого Олега Анофриева. Кому звонить? Конечно, я позвонил Кобзону. И все вопросы были решены за считаные минуты.

Безусловно, он был олицетворением советской эпохи, когда песни писались не для бизнес-расклада,