Она улыбается и прислушивается к музыке.

– Зен-воберианский фрот-рок? – спрашивает она, отпивая из своего бокала. – Похоже на «Истерическую ингу-бингу» Гамаганского Квинтета. Классная музыка. Это ты включил? Отличный выбор!

Я бросаю взгляд на 336. Та улыбается. Она знает, что нравится клиентам.

– Значит, ты Регистратор. Сто двадцать семь, верно? – говорит Гамора. – Думаю, сто двадцать семь, что нам надо отсюда сматываться.

– Енот именно это и планировал, – соглашаюсь я.

Гамора небрежно отмахивается.

– Да забудь ты о нем и его деревянном дружке. Им на тебя наплевать.

– А тебе нет?

– Конечно нет, – улыбается она, отпивая еще немного «тимоти».

Она откидывается назад и скрещивает ноги. Ее бедра…

Дорогой читатель, я поистине наслаждаюсь этим моментом. Портить его – в высшей степени стыдно, но я должен.

– Мне кажется, ты собираешься их предать. И меня. Думаю, ты используешь меня для собственной выгоды и именно ради этого заманила сюда.

– Что-что я сделала? Заманила?

– Именно. Своими бедрами. И сладкими речами. И безупречной зеленой кожей. Но в первую очередь бедрами. Ты предашь меня.

– Даже не думаю.

– Ты хочешь продать меня своему клиенту из Негативной Зоны.

Гамора заметно напрягается.

– С чего ты взял?

Эх, прекрасный момент окончательно упущен.

– Зачем тогда ты спрашивала бармена об устройстве для связи с Негативной Зоной?

– Ты подслушивал? – Гамора едва не захлебывается коктейлем.

– Честно говоря, нет. Меня предупредили. Властелин Негативной Зоны – злое полубожество, зовущееся Аннигилус. Твой клиент – это он?

– Ничего я тебе не скажу, – отвечает Гамора, залпом выпивая почти полбокала.

– Он твой клиент? – повторяю я. – Если так, то у тебя нет никакого права отдавать меня ему. Мне неизвестно, каким знанием я обладаю и как могу быть использован – во благо или во вред, но я понимаю, что мое знание имеет фундаментальную ценность. Оно может изменить само бытие. В каком-то смысле я – оружие космического масштаба. Ты правда хочешь, чтобы такое оружие оказалось в лапах злобного божка, стремящегося уничтожить Вселенную?

– Ох, чтоб тебя, – Гамора склоняется ко мне и тычет меня пальцем. – Это работа, мне за нее платят. А кто платит – меня не волнует. Ты – товар, и я доставлю тебя кому захочу. Допивай свое пиво, и уходим.

– Я не пью, – отталкиваю я бокал. – Гамора, ты правда способна предать своих друзей? Меня? Твою собственную Вселенную?

– Со Вселенной ты загнул, – фыркает она.

– Ты же была Стражем Галактики. Сражалась за правое дело.

– Ага, и всем было на это наплевать! Теперь я работаю за деньги и не задаю лишних вопросов!

– А надо бы. Аннигилус – мерзкий злодей, который уже многократно пытался завоевать Позитивную Вселенную. Если я могу послужить оружием, предоставить информацию для создания такого оружия или данные, что позволит установить контроль над космосом… не лучше ли выяснить, что это за информация, и кому она может оказаться полезной, прежде чем передавать меня в руки врага Вселенной вроде Аннигилуса? Какой бы ни была плата.

Гамора молчит.

– Предавать друзей тоже нехорошо.

– У меня нет друзей! – рычит она.

– Мне кажется, есть. Со всеми их недостатками, Ракета и Грут – твои настоящие друзья. Думаю, они готовы за тебя жизнь отдать.

Гамора косится на меня исподлобья.

– Ладно, Ракета – вряд ли, – соглашаюсь я, – но Грут точно готов.

Она смеется, но серьезное выражение тут же возвращается на ее лицо.

– И что мне делать?

– Присоединяйся к нам. Найди ответы, и тогда поступай, как посчитаешь правильным.

Гамора вздыхает и взбалтывает «тимоти» в бокале.

– Знал бы ты, как все это для меня непривычно.

– Что именно?

– Я – злодейка и убийца. Мне непонятна, чужда вся эта дрань про дружбу, доверие и преданность.

Ее внезапная открытость и беззащитность едва не заставляют меня взять ее за руку. Я вижу, как ей тяжело.

Этот момент – не романтический, как бы мне ни хотелось, но гораздо более важный.

Гамора выпрямляется и встряхивает головой. Она такая красивая.

– Ладно, убедил, – объявляет она. – Пойдем разыщем ребят.

– Вот и славно, – киваю я.

Она снова наклоняется и тычет в меня. Только меча в руке не хватает.

– Ничего им не говори, ясно? Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

– Идет.

– Если они узнают, то…

– Их разочарование будет настолько глубоким, что тебе придется их убить. Понимаю. Не хочу стать причиной их смерти.

– Договорились. Идем.

Я рад, что неловкий момент позади. Гамора вновь стала прежней. Ее жизнь вернулась в прежнее, суровое русло.

В этот миг пространство рядом с нами мерцает и искажается. В пелене причинно-следственных мембран, на круглой грамосианской табуретке в дальнем углу бара возникает матово-черный галадорский косморыцарь.

Он вооружен. Он пристально осматривает помещение огненными глазами и замечает меня.

– Опять он! – кричу я.

– Вы встречались? – настораживается Гамора.

– Да! – отвечаю я.

Она одним глотком допивает «тимоти», встает и вынимает мечи из ножен.

– Больше не повстречаетесь, – обещает она.

Гамора идет навстречу косморыцарю. Немногие посетители бара спешно покидают заведение. Даже громила-ферагот посчитал необходимым ретироваться в укрытие.

– Не знаю, кто ты и чего тебе нужно, – начинает Гамора, – поэтому опустим любезности. Немедленно. Проваливай. Отсюда. На хрен.

Косморыцарь свысока смотрит на приближающуюся зен-воберианку, обращая особое внимание на два ее меча.

После нашей прошлой встречи он перевооружился. Теперь из-за его плеча выглядывает рукоять двуручного галадорского палаша. В закованной в броню правой руке – спартойский фузионный лучевой пистолет – элегантное оружие с цилиндрической силовой батареей и нарезным стволом.

– С дороги, – говорит он в неком замешательстве.

– Может, сперва представишься? – спрашивает Гамора, преграждая рыцарю путь.

– Я Скиталец, – отвечает тот. – В прошлом с Галадора. А ты?