– С Пилар произошел несчастный случай. Ох, Бен... Диннавдруг расплакалась, уже не сдерживаясь: она была испугана, у нее болело сердцеза дочь, а еще она не могла простить Марку того, что он разрешил Пилар купитьмотоцикл.

– Успокойся, дорогая, я сейчас приеду. Ты не против,если я зайду к вам в дом?

– Не против.

Уже через семь минут Маргарет открыла Бену дверь. Диннаждала в своей комнате. На ней был все тот же костюм, в котором она ходила наленч с Ким, и серьги, подарок Бена. Взглянув на нее, Бен быстро подошел к ней иобнял.

– Все хорошо, девочка моя, все хорошо.

Динна рассказала ему, что у Пилар парализованы ноги.

– Возможно, это лишь временная реакция на падение. Ты жепока не знаешь всех подробностей. Возможно, все еще не так страшно, как кажетсясейчас. – Бен заметил, что она очень бледна. – Может быть, выпьешь что-нибудь?

Динна замотала головой. Ее лицо выражало муку. Она сновазаплакала и снова нашла утешение в объятиях Бена.

– Мне в голову лезут всякие кошмары.

– Постарайся не думать о плохом, ты должна собрать всесилы, чтобы продержаться до Парижа. – Он заглянул ей влицо. – Может, хочешь,чтобы я поехал с тобой?

Динна вздохнула и попыталась улыбнуться.

– Хочу, но нельзя. Но все равно спасибо, что предложил.Я люблю тебя.

– Если я тебе понадоблюсь, только позвони, и я тут жеприлечу, договорились?

Динна кивнула.

– Ты можешь позвонить за меня Ким и рассказать, чтослучилось? – спросила Динна. – Я пыталась до нее дозвониться, но ее нет дома.

– А она ничего не заподозрит, если я позвоню?

Бен беспокоился, но не за Ким, а за Динну. Динна улыбнулась:

– Не заподозрит, сегодня за ленчем я ей сама рассказалапро нас. Между прочим, она каким-то образом уже догадалась. Она что-то заметилаеще на открытии моей выставки. Ким считает, что ты хороший человек, и я с нейсогласна.

Динна снова потянулась к Бену, и он крепко обнял ее. Нескоро у нее снова будет возможность его обнимать, быть с ним.

– Знаешь, мне бы хотелось еще раз вернуться домой,просто побыть там... это меня успокаивает.

Бен понял, что она говорит о его доме.

– Скоро ты туда вернешься.

Динна подняла голову и посмотрела Бену в глаза:

– Обещаешь?

– Обещаю. А теперь тебе пора. У тебя есть все, чтонужно? Динна кивнула и снова закрыла глаза. У нее вдруг закружилась голова.

– Тебе плохо?

– Нет, все в порядке.

Бен вышел первым, Динна спустилась по лестнице вслед за ними, перед тем как уйти, обняла Маргарет. Теперь час на дорогу до аэропорта,затем еще сорок пять минут до вылета. А еще через двенадцать часов она будет вПариже – со своей девочкой, с Пилар.

Всю дорогу до аэропорта Динна молчала и молилась просебя,чтобы застать дочь живой.

– Quoi? Oh, mon Dieu! Доминик, ты уверена?

– Совершенно уверена. Я говорила и с твоей матерью, и сврачом.

– Как фамилия врача? – Доминик назвала фамилию. Маркторопливо потянулся за ручкой, Шанталь протянула ему свою. – Когда былаоперация?

– Сегодня утром – утром по парижскому времени. Кажется,часа три назад. Мне сказали, что операция прошла нормально, но Пилар еще непришла в сознание. Больше всего врачей беспокоят ее ноги и травма головы.

Марк-Эдуард слушал секретаршу, и по его щекам текли слезы.

– Я пошлю телеграмму, а вечером постараюсь быть там.

Марк переключился на портье и заговорил короткими,отрывистыми фразами:

– Это Дюра. Мне нужен билет на самолет. До Парижа.Немедленно.

Он положил трубку, вытер слезы и посмотрел на Шанталь состранным выражением.

– Что-то с Пилар? – спросила она. Марк кивнул. – Что-тосерьезное?

Она присела рядом с ним на диван и взяла его за руки.

– Они не знают... не знают...

Марк-Эдуард не мог ни заставить себя повторить то, что онуслышал, ни сказать Шанталь, что Пилар разбилась на мотоцикле, который подарилей он. Так и не договорив, он затрясся в рыданиях.

Динна вышла из самолета в аэропорту Шарля де Голля как втумане, состоящем из смеси усталости, страха и тошноты. Ночью в самолете она немогла спать, весь полет она просидела, сцепив пальцы и глядя прямо перед собой.Из аэропорта она позвонила в больницу, но новостей не было. В аэропорту Диннавзяла такси и поехала прямо в больницу. Назвав таксисту адрес, она добавилатолько: «Aussi vite que possible»[8] – и после этого молчала всюдорогу.

Таксист в истинно галльской манере понял ее слова буквально.Деревья по сторонам дороги проносились мимо так быстро, что слились передглазами Динны в одну сплошную зеленую массу. Таксист ловко лавировал, объезжаявсе попадающиеся на пути препятствия, а Динна сидела неподвижно, устремиввзгляд прямо перед собой. Каждая клеточка в ее теле, казалось, пульсировала внапряженном ожидании и кричала: «Быстрее, быстрее!» Ей показалось, что до тогомомента, когда машина выехала на бульвар Виктора Гюго и затормозила передвходом в Американскую больницу, прошло несколько часов. Динна быстро достала избумажника франки – деньги она обменяла еще в аэропорту, – сунула водителю сотнюи, не поблагодарив его, открыла дверцу. Таксист посмотрел на нее вопросительно:

– Voire monnaie?

Динна отрицательно покачала головой. О сдаче она сейчас дажене думала. Ее плотно сжатые губы превратились в тонкую скорбную складку набледном лице с застывшим на нем выражением мучительной агонии. Таксист всепонял еще тогда, когда она назвала ему адрес больницы. Сейчас он толькоспросил:

– Муж?

– Non. Ma fille[9].

Глаза Динны снова наполнились слезами. Водитель сочувственнокивнул:

– Desolee[10].

Он взял с сиденья ее небольшой саквояж из коричневой кожи,вышел из машины и подождал, пока выйдет Динна. Ему хотелось что-то сказать женщине,как-то ее подбодрить, у него тоже была дочь, и он мог понять страдание,написанное на лице пассажирки. Однажды такое же выражение лица было у его жены– когда они чуть не потеряли сына. Таксист молча протянул Динне саквояж. Ихвзгляды встретились лишь на долю секунды, потом Динна повернулась и быстропошла к широкой двустворчатой двери больницы.