– Кто ты? – спросил Фридрих, опасливо шагнув вперед. – Кто тебя прислал?

Гвардеец прижал палец к губам и снова поманил алхимика.

«После захода солнца…» – вспомнил Фридрих слова Мохаммеда и решительно двинулся за солдатом.

Они вышли в коридор, спустились по крутой винтовой лестнице, оказались в большом сводчатом помещении, освещенном несколькими факелами. Гвардеец придержал Фридриха за плечо, прислушался. Где-то неподалеку раздались тяжелые шаги, вскоре они удалились и смолкли. Тогда гвардеец пересек сводчатую комнату, сделав алхимику знак следовать за собой. Он остановился возле низкой двери, достал связку ключей и одним из них отпер дверь.

Фридрих шагнул за солдатом и оказался в низком темном коридоре, откуда потянуло холодом и сыростью.

– Куда ты меня ведешь? – спросил он, испуганно вглядываясь в темноту.

Но гвардеец снова прижал палец к губам и двинулся вперед.

Так они шли несколько бесконечно долгих минут. Наконец перед ними оказалась еще одна дверь. Провожатый снова звякнул ключами, отпер замок и подтолкнул Фридриха вперед.

Алхимик сделал шаг и с трудом удержался на ногах: вместо каменных плит пола он ступил на рыхлую землю. Запахло свежестью и ночью, лицо Фридриха ощутило нежное прикосновение ночного ветерка, а рядом с ним прозвучал знакомый голос:

– Я здесь, высокоученый господин!

– Мохаммед? – удивленно вскрикнул алхимик. – Так это ты прислал этого молчаливого солдата?

– Тсс! – Мусульманин, выступив из темноты, прижал палец к губам. Затем он сделал знак гвардейцу, который безмолвно стоял в дверном проеме, и бросил ему в руки глухо звякнувший кошелек.

Гвардеец исчез, дверь за ним закрылась. Мохаммед шагнул в темноту и сделал приглашающий знак алхимику.

– Где мы? – спросил тот. – Куда мы идем?

– Не задавай лишних вопросов, высокоученый господин! – перебил его мусульманин и двинулся дальше.

Вокруг них были колючие кусты, небо над головой покрывали плотные тучи.

Вскоре, однако, Фридрих и сам узнал места, по которым шли они с Мохаммедом. Это был край холма, на котором располагался замок герцога. Вскоре они оказались среди лепившихся к холму лачуг. Кое-где в крошечных незастекленных окнах виднелся дрожащий огонек свечи, доносились приглушенные голоса, негромкое пение. Люди жили своей нищей ночной жизнью, и им не было дела до путников, крадущихся в ночи за порогом их бедных жилищ.

Вдруг прямо перед путниками из-за угла лачуги появились трое оборванцев самого гнусного вида. Один из них вытащил из-за голенища ржавый длинный нож, мигнул своим товарищам и проговорил гнусавым голосом:

– Добрые господа, подайте несчастным калекам на стаканчик дешевого пойла! А заодно и на краюху хлеба, чтобы это пойло закусить! А то мы, того и гляди, примем на душу тяжкий грех убийства…

По его знаку двое напарников шустро забежали по сторонам, отрезав Фридриху и его провожатому путь к отступлению.

Облака на мгновение разошлись, как края рваной раны, в просвет выглянула тусклая ущербная луна, и в ее бледном болезненном свете алхимик увидел лицо разбойника. Это лицо было изъедено страшными язвами, один глаз закрывала грязная повязка, а на месте носа чернел жуткий провал.

Фридрих полез было за пазуху, где у него было немного денег, но мусульманин схватил его за руку, предостерегающе блеснув белками глаз, и шагнул вперед, навстречу главарю бандитов.

Тот угрожающе взмахнул ножом, но Мохаммед что-то негромко проговорил.

Бандит испуганно отшатнулся, его единственный глаз распахнулся, как окно во тьму, он широко перекрестился и бросился бежать, гнусаво выкрикивая:

– Дьявол! Сам дьявол!

Его напарники тут же растаяли в темноте, и Мохаммед продолжил путь.

– Что ты сказал ему? – спросил алхимик, догоняя мусульманина.

– Тебе не стоит отягощать свою память лишними знаниями! – отмахнулся Мохаммед, прибавляя шагу. – Как говорил мудрый Сулейман ибн Дауд, да пребудет с ним мир во веки веков, лишние познания умножают скорбь. А скорби и без того много в нашей жизни. Бедный торговец вроде меня должен знать кое-какие вещи, чтобы не пропасть в этом опасном мире!

Некоторое время они шли в молчании.

Однако вскоре нищие хижины расступились, и путники вышли на глинистый пустырь, в дальнем конце которого стоял темный одноэтажный дом с крутой двускатной кровлей.

– Стой, Мохаммед! – испуганно воскликнул алхимик. – Я не хочу туда идти! Ведь это жилище Толстого Ганса!

– Верно, высокоученый господин! – отозвался мусульманин, и Фридриху послышалась в его голосе насмешка.

– Его дом даже днем все обходят стороной! Никто не селится на этом пустыре, даже кладбищенские нищие и ночные грабители! Даже бездомные псы боязливо обегают это место! Так неужели мы идем к нему по своей собственной воле, да еще глубокой ночью, в самый дурной и страшный час?

– Именно так, добрый господин! – подтвердил Мохаммед. – Именно в этот час мы должны навестить Ганса, чтобы добиться своего!..

– Постой, Мохаммед! – взмолился алхимик. – Неужели нет другого пути?..

Толстый Ганс был герцогский палач. Он жил в своем мрачном доме один как перст, точнее – вдвоем с огромным черным псом. Он внушал всем окрестным жителям суеверный страх, его дом считался обителью нечистой силы, а сам он – прислужником дьявола. Ганс жил здесь, сколько помнили самые старые горожане, но и прежде того он также селился здесь, исполняя свою кровавую работу и нисколько не меняясь с течением лет. Кроме черного пса, у Толстого Ганса был меч по имени Люциус, для того чтобы отрубать головы благородным господам, а также топор Головотяп для публики попроще. Самых простых, нищих и бездомных, Ганс вешал.

– Неужели нет другого пути? – повторил Фридрих.

– Кажется, высокоученый господин, совсем недавно ты хорохорился, говорил, что готов на что угодно, лишь бы заполучить кое-какую славную вещицу? Или ты уже передумал? Так вот, мой господин, обратного пути уже нет!

– Уроборос мистагитус? – обреченно проговорил алхимик. – Он у Ганса?

– Именно! – подтвердил мусульманин. – Один из тринадцати! Тебе повезло, высокоученый господин, что не пришлось ехать за ним в Кордову или в Дамаск!

– Идем! – Фридрих взял себя в руки и шагнул вперед. – Веди меня, Мохаммед!

Мусульманин подошел к дому палача и трижды постучал в дверь.

– Кого это черти принесли в такой час? – раздался из-за двери громоподобный голос. – Ты что, не знаешь, чей это дом? Так вот узнай, это дом…

– Я знаю, Ганс! – проговорил мусульманин. – Я прекрасно знаю, чье это жилище!

– Знаешь? Так держись от него подальше, не то спущу на тебя своего пса!

– Не спеши, Ганс! Видно, ты не узнал меня! Помнишь ли ты харчевню неподалеку от Гейдельберга? Помнишь ли ты ночь накануне Дня святого Варфоломея?