Подобрал трофейный меч. Коли продать, неплохая прибавка к жалованью, трофей его, личный, и никто отобрать не вправе. Вернулись на улицу. Во многих избах бой ещё кипит, слышен звон оружия, крики. Ещё четверть часа, и постепенно бой затих. Ратники стали выходить на улицу. Почти все в мешках или рогожах, свёрнутых узлами, несут добычу – латы, щиты, оружие.

– Стройся! – приказал Александр. – Десятникам посчитать ратников.

Потери оказались не так велики: семеро убитых и десяток раненых. Саша ожидал худшего. Своих убитых погрузили на их коней, взяли в повод. Прихватили ещё рыцарского коня – для пленного. Его положили поперёк спины лошади, связали под пузом коня руки и ноги, чтобы не свалился.

– С Богом! Теперь десятникам разводить караулы по заставам, остальные – в Изборск.

Саша одержанной победой был горд. Хоть и невелик рыцарский отряд, но в открытом бою мог нанести его дружине ощутимый урон. А сегодня отделались малой кровью. Можно сказать – первое боевое крещение.

Половину сотни десятники развели по заставам, другая, с Сашей во главе, вернулась к утру в Изборск. Вид у ратников жутковатый – в крови, кое-где одежда посечена. Шли сразу к колодцу – отмываться. Саша распорядился пленного с лошади снять и запереть в подвале. Был в крепости поруб, только пустовал большей частью. Вот разберётся он, вычеркнет из списков погибших, в порядок себя приведёт, тогда допросить можно.

Когда вернулись десятники, собрал всех, поимённо списки сверил – кто убит, кто ранен, может ли службу нести или к лекарю отправить? Потом распорядился ратников отрядить рыть братскую могилу, тела обмывать. А ещё в храм зашёл, договориться со священником, отпеть погибших завтра. О пленном вспомнил уже далеко за полдень. Ратнику приказал пленного привести в воинскую избу. Там для сотника отдельная комнатушка была. Через время дружинник пленного ввёл, придерживая за локоть. Ливонец покачивался, видимо, удар не прошёл даром, сотрясение заработал. Глаза пленного блуждали.

– Усади его на лавку, а то упадёт, последние остатки мозга выбьет.

Дружинник усадил пленного.

– Э, руки-то ему развяжи, в таком состоянии не убежит.

Ратник руки ливонца от ремня освободил.

– Могу идти?

– Покарауль за дверью. Если молчать будет, в поруб верну.

Пленный чем хорош – не только «язык» для допроса, за него выкуп взять можно. Ливонский орден своих рыцарей выкупал, не скупился. Пленный стал кисти рук разминать. Саша всмотрелся. Вроде видел его когда-то. От этой мысли отмахнулся, с ливонцами никогда контактов не имел. Рыцарь понемногу в себя пришёл. И уставился на Александра, как баран на новые ворота. И вдруг выдал на французском:

– Мы раньше не встречались?

– Исключено.

И голос у рыцаря тоже знаком. Наваждение какое-то.

– Ты в плену у Пскова, по-вашему – у плесковчан. Будешь отвечать на мои вопросы – вернём ордену за выкуп.

И вдруг до Саши дошло. Ливонец должен на немецком говорить. А он на французском чисто изъясняется. Ливонец кивнул:

– Да, я готов. Вот уж не думал, что плесковцы французский знают.

– Имя твоё?

– Себастьян фон Гиллендорф.

Чёрт побери! Был в Акре такой рыцарь! Но где Палестина, а где Псков? Вероятно, встречались, но у Саши не было бороды. На Руси до эпохи Петра все носили бороды, а она внешность меняет.

– Ты воевал в Акре?

Ливонец хлопнул себя ладонями по ляжкам.

– Так вот где я тебя видел! Ныне Пскову служишь? А как же клятва ордену? Или Довмонт платит щедро?

– Ты же тоже не тамплиер, а Ливонскому ордену служишь.

– Я пруссак.

И задрал гордо подбородок. Нашёл чем гордиться! А для Саши – шок! Встретить здесь сослуживца просто невероятно. Себастьян продолжил:

– Рыцарей из Палестины изгнали. Почти все вернулись к отчим местам. И я вернулся. Скучно дома. Отец имением управляет, вот я в Тевтонский орден пошёл. Тоже крестоносцы, несут свет истинной веры. А ты язычникам служишь.

– Православие тоже вера христианская.

– Бороду отрастил как язычник, тьфу.

– Оставим пустые разговоры. О чём рыцари говорили? Какие походы на Псковские земли намечают?

– Знаю, что осенью большой поход намечают, а когда точно и где, сказать не могу, не знаю. Я же не комтур и не магистр. Мое дело простое – воевать за веру Христову.

Странно было. Воевали вместе, на одной стороне, одинаково рисковали, а теперь судьба развела их по враждующим лагерям.

– Вот что, отвезу я тебя в Псков, к князю, пусть решит, что делать с тобой, какой выкуп запросить.

На следующий день похороны павших дружинников, перед этим – отпевание, а после – тризна. Поэтому задержался. Повёз Себастьяна в сопровождении двух дружинников на телеге. Прибыли в Псков уже после полудня. Александр собой и дружиной горд, как въехали в детинец, остановился у входа в княжеский терем. А дружинник у дверей рукой машет.

– Не примет князь, посольство у него.

Саша обождать решил, посольство не навечно у князя будет. Но телегу с пленным немного в сторону отогнал, чтобы не мешать. Себастьян без пут на руках. Да и куда ему бежать? Солнце пригревает, в броне да с войлочным поддоспешником жарко, из-под шлема по лицу пот течёт. И вдруг на крыльце князь появляется, а с ним – двое ливонцев. Ко крыльцу двух коней подвели. И вдруг Себастьян с подводы соскакивает и бежит к княжескому крыльцу. Твою мать! Не усмотрели дружинники, варежку раззявили. А Себастьян домчался до ливонцев, что-то говорит горячо, а потом на Александра показывает. Ливонцы к князю с разговорами. Екнуло у Саши в груди, предчувствие нехорошее появилось. Ох, не вовремя он попал! Сказал же дружинник – посольство у князя. Надо было телегу с пленным к конюшне отогнать, а уехало бы посольство, тогда к Довмонту идти. Ливонцы, обычно сдержанные, руками размахивают. Что им князь отвечал, не слышно. А только с недовольными рожами уехали ливонцы. Князь рукой Саше призывно махнул. Александр приказал дружинникам:

– Пленного под руки взять и держать, чтобы не убёг. Раззявы!

Князь уже внутрь терема прошёл, за ним Саша. Зашли в палаты князя. Князь хмурый, обозлён чем-то:

– Ты с сотней на запредельную сторону ходил?

– Я. Сведения получил от лазутчика, что рыцари собираются на нашу землю напасть. Решил упредить. Ночью напали, побили всех, одного в полон взяли.

– А ты разрешение у меня спрашивал?

– Для дела же.

– Ливонцы приезжали. Требуют рыцаря ихнего без выкупа отдать, а ещё за урон платить. Мало того, ещё тебя им выдать или голову твою. Рыцарь баял, что ты лично его в полон взял. Было?

– Виноват, – повинился Саша.

Знал, повинившегося меч не сечёт.