охоту шимпанзе был также подтвержден недавним экспериментальным исследованием. Мелис, Хэйр и Томаселло (Melis, Hare, Tomasello 2006а) показывали двум шимпанзе пищу, которую те не могли достать. Получить пищу можно было, только если оба шимпанзе одновременно тянули каждый за одну из Доступных им двух веревок, прикрепленных к платформе, на которой находилась еда. Было обнаружено два исключительно важных явления. Во-первых, если пища была разделена на две порции, по одной порции напротив каждого участника эксперимента, то умеренно часто обезьяны тянули за веревку одновременно. Однако если была всего одна порция пищи, находившаяся посередине платформы, что в перспективе усложняло процесс ее дележки, уровень согласованности действий практически сходил на нет. Во-вторых, в ходе предварительных исследований Мелис и коллеги обнаружили отдельные пары, в которых обезьяны были особенно терпимы друг к другу и относительно мирно кормились вместе. Такие пары тянули веревку сообща гораздо чаще, чем менее терпимые пары. Эти данные особенно ярко демонстрируют, что шимпанзе только тогда могут организовывать согласованную деятельность, когда знают, что, скорее всего, по достижении цели не будет драки из-за еды.

Возможно, здесь будет уместно упомянуть, что, хотя шимпанзе и помогают иногда людям и друг другу (Warneken, Chen, Tomasello 2006; Warneken et al. 2007), они не делают этого в тех случаях, когда у них есть возможность добыть пищу самостоятельно — даже если помощь не потребовала бы от них никаких усилий (Silk et al. 2005; Jensen et al. 2006). Тогда возможно, что шимпанзе могут участвовать в совместной деятельности там, где это не связано с пищей. Довольно трудно предположить, какой бы это мог быть вид деятельности, потому что сотрудничество полезно только в тех случаях, когда трудно добиться успеха в одиночку. Кажется, наиболее вероятным примером такого взаимодействия могут быть союзы и объединения, возникающие во время драки между членами стаи, но на самом деле в подавляющем большинстве случаев все происходит совсем иначе. Драка начинается между двумя особями, и уже после этого в нее включаются пытающиеся им помочь друзья (обзор см. у Tomasello, Call 1997). Поэтому наиболее адекватной интерпретацией такой деятельности будет не сотрудничество, а помощь, поскольку нет никаких доказательств того, что обезьяны, дерущиеся на одной стороне, сформировали совместную цель (хотя каждая из них по отдельности может пытаться достичь «одной и той же» цели) и скоординировали свои планы и роли, чтобы этой цели достичь.

Таким образом, не создается впечатления, что коллективная охота шимпанзе может создавать контекст, особенно способствующий возникновению кооперативной коммуникации, потому что охота не является истинной совместной деятельностью в соответствии с ранее данным нами узким определением, предполагающим наличие совместных целей и скоординированных планов и ролей (однако см. обоснование точки зрения, что охота все-таки является истинным сотрудничеством у Boesch 2005). Действительно, если бы один шимпанзе помог другому исполнить его «роль» в охоте, предупредив его, что мартышка двинулась в его сторону, то такой коммуникант на самом деле уменьшил бы свою итоговую порцию мяса, поскольку обезьяна, получившая полезную информацию, весьма вероятно, использовала бы се, чтобы добыть как можно больше мяса сама. Возможно, также важен тот факт, что в естественных условиях у бонобо нет групповой охоты, что заставляет предположить, что варианты групповой охоты, существующие у людей и у шимпанзе, могли развиться независимо друг от друга, опираясь на различные психологические процессы. Если бы групповая охота у людей и у рода Pan была гомологичной, если бы общий для всех трех видов предок практиковал групповую охоту, то она должна была бы быть также и у бонобо.

5.1.2. Виды совместной деятельности у людей

По сравнению с другими приматами, люди принимают участие в чрезвычайно разнообразных видах совместной деятельности. При этом они широко привлекают к своей деятельности представителей других видов и часто действуют под эгидой социальных норм в контексте символов и формальных общественных институтов. В различных культурных группах люди сотрудничают при выполнении разного рода действий: во время охоты, рыбалки, строительства домов, музицирования, ухода за детьми, и так далее, и тому подобное, что свидетельствует о гибкости задействованных в этом процессе когнитивных навыков. Таким образом, в то время как большинство приматов живут в стаях и участвуют в групповых видах деятельности, люди живут в культурных группах, построенных на ожидании, что все будут сообща участвовать в самых разных видах деятельности, где необходимы совместные цели и разделение труда, причем каждый из участников внесет свой вклад, а по завершении деятельности все разделят заслуженную награду. Люди даже создают культурные обычаи и социальные институты, существование которых обеспечивается не чем иным, как коллективным соглашением всех членов группы о том, что так и должно быть, и этот процесс даже может регулироваться при помощи социальных норм, обладающих реальной карательной силой. Можно упомянуть в качестве примера, что, в то время как приматы лишь до некоторой степени понимают родственные связи, люди принимают на себя такие всем известные роли, как «супруг» и «родитель», а социум и законы заставляют носителей этих ролей действовать определенным образом — или же на них будут наложены санкции.

В частности, в случае с охотой, большое количество исследований было проведено на материале различных сообществ охотников и собирателей. Изучалось, как в таких сообществах происходит поиск определенных видов дичи и/или растений, которые в одиночку было бы не так-то просто добыть (например, крупная дичь, некоторые виды рыб, подземные растения и так далее, обзор см. у Hill, Hurtado 1996). Как правило, в ходе подобной деятельности небольшая группа людей ставит совместную цель поймать определенное животное или выкопать определенное растение. Затем члены группы заранее определяют, какие у них будут роли и как их надо будет скоординировать — или же эти роли уже исходно всем известны благодаря предыдущей истории совместного выполнения данного действия. Участники практически всегда делятся добычей с окружающими, причем не только с ближайшими родственниками, но и более широко с членами всей своей социальной группы. Безусловно, они оказываются вынужденными так поступать благодаря действию жестких социальных норм, потому что тех, кто не делится, сурово наказывают.

У людей очень сильно выражена такая склонность к честному распределению плодов совместного труда; у членов практически всех культурных групп есть глубоко усвоенные нормы того, как надо делиться и что такое «честно» (обзор см. у Fehr, Fischbacher 2003). Например, в ходе одного исследования люди из двух сообществ — индустриального и охотников-собирателей — играли в игру под названием «Ультиматум» со специально заданными в эксперименте условиями (см. Henrich et al. 2005); при этом испытуемые всегда участвовали анонимно и только в одном раунде игры. Вкратце, эта игра