Верещагина вскочила и, пробормотав что-тоневразумительное, вылетела из столовой. Миша отложил вилку и поглядел ей вслед.

– Ну же, – поторопила Маня, –беги, догоняй и быстренько признавайся в любви.

– Но я ее совсем не люблю, –принялся отбиваться мужчина, – не испытываю страсти…

– Фу, – фыркнула Маня, – араньше испытывали?..

Машка никак не могла решить – обращаться кМише на «ты», как к ровеснику, или признать его взрослым.

Я замерла, сейчас Мишка отчихвостит наглуюдевицу, но гость весьма мирно ответил:

– В молодости когда-то увлекся однойкрасавицей, однако она предпочла другого… Потом работа захватила, честноговоря, для меня главное – исследования…

– Так вы чудесная пара, – не утихала«сваха», – Гале тоже ничего не нужно, кроме математики. И она настоящаякрасавица, только полновата чуть-чуть, ну да ничего, сядет на диету, похудеет…

– Не заметил как-то толщины, –пробормотал Миша, – просто редкий математический талант для женщины,впрочем, не у всякого мужчины подобный дар. Представляете, предложила в случаепеременной функции…

– Так чего вы ждете? – вскрикнулаМаня. – Хотите до смерти в одиночестве прожить, а тут родственная душа…

– Действительно, – проворчалпрофессор, – следует признать резонность замечаний.

Он встал и вышел в коридор.

– Ха, – подскочила Маня, – делосделано. Главное теперь проследить, чтобы до загса дошли, но тут уж я доведу ихза руку. Вот ведь недотепа!

– По-моему, ты слишком торопишьсобытия, – робко заметила я, пораженная пылом, с которым Манюня занималасьсватовством.

– Они же мямли, – вздохнуладочь, – целый день сидят рядом – и ничего. Хоть бы поцеловались. Ну ладно,я заставлю, только боюсь, свадьбу придется нам устраивать. Интересно, каклучше: в ресторане или дома? И потом, вот еще проблема: венчаться им в церквиили нет?

– Не знаю, детка, если Миша с Галейнадумают пожениться, этот вопрос решать им.

Маня с жалостью взглянула на меня.

– Мусек, данные личности сами не способныничего решить, кроме уравнений. Пусть скажут спасибо, что у них есть я.

На этой фразе, ухватив четвертый пирожок,Манюня вылетела в коридор. Я молча пила остывший чай. Девочка явно настроиласьрешить судьбу Миши.

Нижняя Масловка – улица с неприветливымисерыми и желтыми кирпичными домами постройки примерно пятидесятых годов,заканчивалась тупиком и трамвайным кругом. За спутанными рельсами, слева отбензоколонки и автосервиса высилось странноватое здание с облупившейсяштукатуркой.

У входа пустовал стул. Общежитие не охранялникто, а во дворе несколько вьетнамцев, весело чирикая, загружали в «Газель»огромные клетчатые сумки, набитые товаром. В воздухе плыл смрад. Я принюхалась.Ну надо же, ничего не меняется, эти тоже жарят селедку.

В бытность студенткой частенько бегала кподружкам в общежитие. Все там было хорошо, кроме вьетнамцев, постояннотолкавшихся со сковородками на кухне. Ну как можно поедать горячие иваси?

Двери комнат первого этажа стояли открытыми. Язаглянула в одну из них. Маленькое помещение битком набито детьми. Лишь толькоребятки увидели меня, гвалт стих. Тоненькая, похожая на вязальную спицу женщинаулыбнулась и прощебетала:

– Кроссовки хочешь? Не хочешь? Костюм«Adidas» берешь? Гляди носки. – И она принялась потрошить огромнуюсумку. – Помада нужна? Нет? Бери, дешево отдам.

– Нину Самохвалову знаешь? –прервала я коробейницу.

Та покачала головой.

– Первый этаж – Вьетнам, второй этаж –Вьетнам, третий – русский, ходи туда.

Я полезла по грязной лестнице вверх. Вновьузкий коридор, но стоит тишина, и комнаты закрыты. Долго не раздумывая, постучалав первую. Высунулась девчонка и довольно сердито ответила:

– Вьетнамский рынок внизу.

– Ищу Нину Самохвалову.

Студентка помягчела.

– Просто надоело, целыми днями покупателиходят, дети орут, вонища стоит, а нам, между прочим, учиться надо. Представляете,какой жук наш ректор: сдал часть общежития. Кто побогаче, давно по квартирамразбрелись, кстати, Нинка тоже.

– Не знаете, где она?

Девушка ткнула пальцем в самый конец коридора.

– Идите в двадцать вторую, там Ира живет.У нее точно адресок есть.

Словоохотливая Ирочка тут же сообщила нужное идобавила:

– Пойдете к ней, напомните, что бизнесбизнесом, а учиться все равно надо. Нина не сдала три контрольные, могут ксессии не допустить, хотя небось откупится. Нинок у нас – богатенький Буратино,не то что мы, бедолаги.

– Где же работает Самохвалова?

Ирочка заинтересованно спросила:

– Сигарет не найдется? С утра невыходила.

Я протянула пачку «Голуаз», и меня впустили вкомнату.

В квадратном помещении три кровати, тумбочки,шкаф и письменный стол. На подоконнике пристроился электрический чайник и вбеспорядке стоят банки с кофе, какао и чаем.

Ирочка затянулась и сообщила:

– Нинка – пройда, а вам она зачем?

– Книгу взяла в библиотеке и не отдает.

Ира рассмеялась.

– Небось потеряла, да не стесняйтесь,требуйте денег, у нее баксов немерено. Здорово устроилась, бешеные бабкизагребает.

– Где же трудится?

– В турагентстве. Ее Верка пристроила.

– Кто?

Желание посплетничать об удачливой товаркепросто раздирало простодушную Ирочку, и девушка спросила:

– Вы не торопитесь?

– Ничуть.

– Давайте кофе выпьем, а то с утрареферат пишу, даже вниз не спускалась. Я ведь не Самохвалова, никто зачетавтоматом не поставит.

– А ей ставят?

Девчонка дернула плечиком.

– Еще как, по первому требованию.

– Почему?

Ирина аккуратно насыпала коричневые гранулы впластиковые чашечки и пробормотала:

– Да уж есть за что.

– Небось все отлично знает, –подначила я ее.