«Рапира» к этому моменту уже вылетела в открытый космос и начала разгон ко Второму кубу.

Чуть покашляв, заговорил Шан Юн:

— Вам, космическим старожилам, виднее, но, на мой взгляд, госпожа Корде права — у нас должны оставаться на Сидусе свои люди, с которыми можно держать связь. Меня беспокоит другой вопрос… — Он посмотрел на меня, вопросительно кивнул: — Какие у тебя планы на нас, Картер? Мы люди подневольные, а с Сидуса нас, получается, выкидывают из-за тебя. Твой косяк, получается.

— Закрой свой поганый рот, — прошипела Лекса.

— Босс, этот хомо совсем никчемный и путает кислоту с щелочью, — прошипел Кема. — Позволь нам его выкинуть за борт!

— За неуязвимость не волнуйся, за пределы Кубов и жилых кластеров она не распространяется, — заверил меня Тиан. — Галактика не заметит потери хомо Шана Юна. А если хочешь, мы весь балласт сбросим.

Проигнорировав хитамов и одарив Лексу невинным взглядом, бывший дракон развел руками:

— Красавица, ты меня за чудовище-то не держи. Я прекрасно понимаю, что никакой вины Картера в произошедшем нет, и что сейчас на кону кое-что поважнее, чем наше гражданство. Но все же оставлять нас куковать на заброшенной планете… — Он снова покашлял, сделав паузу. — Агони? Не считаете, что это бесчеловечно? Если с вами что-то случится, мы, — он указал на Крисси, сидевшую тихо как мышка, Йозефа и Хуана, на которых навалилось жесткое похмелье, и оба замерли, прикрыв глаза, на Жу Инчи, — мы все обречены. К тому же, если кто-то забыл, я был не последним человеком в Солнечной системе, и какой-никакой опыт разрешения острых ситуаций у меня имеется.

— Да что ты умеешь? — фыркнула Лекса. — За тебя всю жизнь все твои шестерки решали!

— Что? — выпучил глаза Шан Юн и поперхнулся. — Да я… да с самых низов! Сам! Вот этими кулаками! — Он показал синие от татуировок руки с десятком богато перстней, украшенных брильянтами.

— Я точно пригожусь, — сказал Жу Инчи, от которого я за все знакомство услышал буквально пару слов. — Имел удовольствие общаться с вашим летописцем, господином рапторианцем Оран’Джахатом, господин Райли, и поверьте мне, ему еще многому нужно научиться. Финансы, знаете ли, любят деликатность в обращении.

— Он пригодится, — выдав алое облачко пара, признал рапторианец.

— Мы с Хуаном тоже сгодимся, — едва ворочая языком, сказал Йозеф. — Вы не смотрите, что мы выпивши, господин Райли, вы же сами сказали, что отправите нас на Агони, вот мы и пили как в последний раз. А теперь мы ни-ни, особенно на работе.

— Картер, как бы ты ко мне ни относился, у нас было и хорошее, — тихо сказала Крисси. — Я правда хочу помочь, сделаю все, что скажешь. Ты же видел на Арене, я способная.

Хуан тоже хотел что-то сказать, но язык его не слушался, и он выдал лишь горячее невразумительное мычание, суть которого сводилась к тому, что он за меня голову оторвет любому. И, что удивительно, хитамы его поддержали:

— Босс, отдай нам в подчинение хомо Хуана и Йозефа, из них выйдет толк. У нас на Сарисуру таких называют бодохами. Это особи со слабым интеллектом, но старательные и отчаянные бойцы, хорошо выполняющие приказы.

— Бодохами…— задумчиво сказал я, — В общем так, раз уж все мы попали в одну лодку, выруливать будем вместе. Летим все.

Кристина заулыбалась, но ее улыбка тут же померкла, когда Лекса хмуро на нее посмотрела. Остальные порадовались сдержаннее, лишь Хуан повторял что-то вроде «за босса всех порву», пока не получил под ребра локтем от Йозефа и не заткнулся.

В салоне повисла тишина, и я посмотрел за окно. Бездонный космос светился со всех направлений, от обилия звезд рябило в глазах, и только четыре куба Сидуса поглощали свет. В центре, куда нет доступа никому из разумных, находился самый маленький, и именно там, очевидно, обитал Разум. Три черных вьющихся, словно льющаяся смола, жгута соединяли его с тремя кубами Нидума. «Интересно, сколько еще кубов способен отрастить Разум?» — невольно подумал я, завороженный невероятным зрелищем. Я глядел на это рукотворное чудо, гадая, как и из чего Предтечи строили Сидус. Наверняка спешили, понимая, что с каждым днем немертинов среди них становится все больше, а их самих — все меньше. А главное, строили не для себя, а для тех, кто придет после них. Для нас.

Но все же цель Предтеч оставалась загадкой. Разум, сказав, что знает о возвращении немертинов, не выглядел ни удивленным, ни печальным, если ему вообще свойственны эмоции. Он сказал мне, что не в силах помочь, но ведь, если бы хотел, мог бы подтвердить мои слова, дать советникам всю известную ему информацию о немертинах, но нет. Получается, что немертины — лишь испытание для нас, и цель создания Сидуса в ином, не в том, чтобы спасти новых разумных галактики от них. Тогда в чем?

Все те же вопросы, беспокоившие меня с первых дней на Сидусе, требовали ответа. Странное для сверхразвитой цивилизации поощрение боев на Арене — зачем? Странные решения Разума — почему? Непонятное его отношение к «внепространственным паразитам», то есть к спиннерам, — отчего? Раскиданные по галактике артефакты с загруженными технологиями, недоступными даже Разуму, — в чем смысл? Ведь немертины знали, где находится каждый артефакт и поставили туда стражами спиннеров, и это тоже непонятное решение. Еще и совсем уж загадочное стравливание вида своего первых…

Как человек не способен осознать бесконечность вселенной, так и я каждый раз впадал в ступор, пытаясь понять замысел Предтеч. Вот и сейчас мой взгляд затуманился, лоб избороздили морщины, я тихо зарычал и пришел в себя, только когда Лекса взяла мою руку и крепко ее сжала.

— Ты в порядке? — спросила она.

Я лишь кивнул, нежно сжав ее ладонь, и подумал: «Вот только влюбиться мне и не хватало». Лекса придвинулась и прижалась ко мне — ее близость успокоила и странным образом придала уверенности. Справимся. Ведь кто мы? Люди! Мы всегда найдем выход!

«Рапира» уже приблизилась ко Второму кубу и готовилась нырнуть в него. Остальные пассажиры тихо обсуждали возможные гиперпрыжки, решая, куда нам направиться. Оран’Джахат предлагал перекантоваться на Сарисуру, рехегуа Убама настаивал на том, чтобы обосноваться на Базаре, заглянув на его родную планету Са’Иха в системе Ахернар, а Женевьева напоминала о той миссии, что я взвалил на