и надолго повисло молчание. Но затем она улыбнулась, перекинула через плечо лямку инструмента и повесила его так, чтобы он плотно держался за спиной, затем встала и протянула мне руку.

Рукава её одежды были широки и зелены, и они плыли на ветру, развеваясь как полотно флагов. На ней был короткополый сарафан с орнаментом в народном стиле, поверх него сидел корсет, на ногах красовались высокие сапожки — выше колен. Волосы её, как и рукава, летели на ветру, вились и трепетали, будто живые.

Я взял её за руку и встал. Она усмехнулась, оттолкнула меня и побежала прочь.

Догонишь ли меня ты,saei,

Что любит встречи тайные со мной

В лесахbeit'heпод сенью древ

И средь журчания ручьёв?

Я припустил за ней, а она убегала и смеялась. Бежала она не очень быстро, давая мне возможность не слишком отставать, ведь это была игра, в которой ей вовсе не хотелось побеждать.

Она взбежала на груду камней, где на вершине стояла арка. Я почти догнал её, когда она весело хохотнула и юркнула в арку. Она исчезла, с другой стороны арки никто не появился.

Я вошёл в арку и оказался в другом месте. Это была всё та же роща, но теперь я находился среди старинных развалин, а рядом по камням сбегал водопад. У здания было три этажа, и я оказался на верхнем. Стен у развалин практически не было. Позади меня стояла арка, через которую я сюда попал. Dwynnaen нигде не было видно.

Вдруг снизу, с этажа подо мной, зазвучал её deilynn. Я огляделся и обнаружил ступени, ведущие вниз. Я сбежал по ним и увидел dwynnaen у новой арки. Она хохотнула, заметив меня, и юркнула в арку, я поспешил за ней.

Мы оказались у подножья ещё одних развалин в три или четыре этажа высотой, стоявших на берегу озера. Рядом на волнах раскачивалась лодка, привязанная к колышку. Dwynnaen больше не убегала, она взяла меня за руку и указала на лодку.

Хочешь ли поплавать, сэй?

«Плывём на лодочке мы по волнам любви».

Sinne asnam’h ans b’hdaew

Ne tonne aepf lime.

— Разумеется, хочу, моя прекрасная двиннаэн.

Мы отвязали лодку, вошли в неё и оттолкнулись от берега. Мы не стали грести, а позволили лодке просто дрейфовать, мерно раскачиваясь на волнах.

Дева весело сказала:

А чтобы не было нам скучно,

Я спою тебе, мой сэй.

Я буду петь тебе весь день

И развлекать тебя, любимый.

Я

Двиннаэн милая моя,

Гнетущую прогнать тоску

От нас попробую и я,

Тебя я тоже развлеку.

Я достал из походной сумки инструмент Pfeann, материал At’harrak’ht Emhiarr и специальную рабочую подставку Pfeann-Obair-Bid’h. Я положил комок материала на подставку и начал работать с ним с помощью инструмента, а двиннаэн запела и заиграла, попутно с любопытством поглядывая на мою работу.

Она попробовала спеть «Летнюю ночь»:

'Glaye uda

voil' g’haire

Sgileil'

saot’haire

Gabhail'set'heina…'

И так далее. Все мы знаем эту прекрасную песню, что музыканты исполняют на каждом празднике. «О ты, дева, что прилетела со звёзд, среди других ты меня даже не заметишь, ты меня очень скоро забудешь».

Я создавал из материала её лицо, и, когда она поняла, почему я постоянно прерываю работу, чтобы бросить на неё взгляд, смущённо потупилась и зарделась, быстро-быстро хлопая ресницами.

Лодка дрейфовала на волнах, а мы пели и лепили, и так прошёл один vair и половина следующего.

Её скульптурный портрет был готов, я зажёг внутри светящийся огонёк и развернул голову к ней лицом, показывая работу.

Она с восторгом уставилась на скульптуру, а затем легонько толкнула фигуру вверх, и прекрасная головка, внутри которой пылал свет огонька, воспарила и поплыла, влекомая ветром.

Двиннаэн довольно улыбалась.

Прекрасно, о, мой милый сэй.

Ты мастер дела своего.

Моих портретов никогда

Не создавал никто. Никто.

Да столь искусных, утончённых!

Идея с парящими головами-фонариками — моя собственная придумка. До меня никто так не делал, это открытие, этот приём принадлежит мне, и я очень гордился этим.

Я поманил парящую голову назад, и скульптура тут же опустилась на подставку, я погасил огонёк, добавил ещё материала, уменьшил голову и доделал остальное тело. Которое было обнажённым и застывшим в манящей и грациозной позе.

Двиннаэн зарделась пуще прежнего и даже задохнулась на мгновение.

— Ах, сэй, какие мысли вас посещают, когда вы лепите меня… — сказала и кокетливо хлоп-хлоп-хлоп ресницами.

Я

Не только в миг сей, но всегда,

Вы постоянно в моих мыслях,

О вас мечтаю день и ночь,

Тоскую от разлуки с вами,

Никто не может мне помочь,

Лишь образ ваш перед глазами

Всегда стоит, о двиннаэн,

Грущу, что с вами мы не вместе,

И красной нет для нас постели,

Я не жених, вы не невеста…

Она накрыла мою ладонь своей, затем потянулась к моему лицу и поцеловала. Потом сказала:

Фигурку эту я возьму.

Понравилась она мне так!

А вам взамен я подарю

Безделицу одну, пустяк…

И двиннаэн погрузила ладонь в свои густые длинные волосы и извлекла оттуда шпильку.

Она дала шпильку мне, я повертел её в руках и заметил, что там изображены ящерица и рыба, они целовались. Я усмехнулся.

— Здесь символы наших Домов!