– Нет ничего лучше друга с хорошим пространственным восприятием, – прокомментировал Майло.

* * *

Место для наблюдения за «Порше» оказалось идеальным; мы всё прекрасно видели и не вызывали подозрений. Картину портил только сам тридцатилетний «Кадиллак», выделявшийся не в лучшую сторону в ряду новеньких, сияющих хромом и краской красавцев. Я задвинул его как можно дальше, укрывшись за более солидными внедорожниками, как за стенами на колесах. Мы с Майло опустились пониже, и через какое-то время он начал клевать носом.

Минут пятнадцать ничего не происходило. Лейтенант уже тихонько посапывал, когда ситуация изменилась.

Я ткнул его в бок, и он машинально, еще не включившись полностью в режим бодрствования, опустился еще ниже.

К «Порше» приближались двое. Высокая, напоминающая строительный кран женщина в темно-синем костюме с золотыми пуговицами полностью подходила под описание Флоры Салливан. Мужчина рядом с ней был пониже ростом, плотный и коренастый, в брюках и белой рубашке с открытым воротом.

Физического контакта между Салливан и Грантом Феллингером не было, но оба улыбались и оживленно разговаривали.

– Ну и ну, – сказал Майло.

– Может, ему тоже нравится искусственная кожа, – заметил я.

Салливан и Феллингер поговорили еще несколько минут, потом он открыл водительскую дверцу «Порше», и она, сложившись, села за руль.

Феллингер быстро зашагал прочь и к тому времени, когда машина Салливан с ревом сорвалась с места, уже скрылся из виду.

– Это что такое было? – сказал Майло.

– Кто знает… Но теперь у нас есть подтверждение: из своего костюма он все-таки вылезает.

Кафе «Могол», где вам предложат настоящую, должным образом приготовленную индийскую еду, находится на бульваре Санта-Моника, вблизи Батлер-авеню, неподалеку от полицейского участка Западного Лос-Анджелеса. Его услугами Майло пользуется уже несколько лет. Вскоре после знакомства с кафе он решил проблему с несколькими бродягами, имевшими обыкновение искать убежище под крышей «Могола». Управляющая заведением женщина в очках до сих пор убеждена, что он и есть охранная система в единственном лице, а потому обслуживает его как бога.

Цены здесь вполне умеренные, но видеть зал заполненным до отказа мне приходилось нечасто. Почтовые рассылки с предложениями временных скидок на и без того недорогой ланч в стиле «шведского стола» привлекают сюда орды копов, что тоже приписывается влиянию Майло, хотя сам он свое участие отрицает.

С другой стороны, никто не винит его, если та же самая орда неожиданно редеет.

– Ты скромный, – уверяла лейтенанта хозяйка ресторана, щедро накладывая на его тарелку клешни омаров, отсутствующие на общем столе.

В четверть шестого мы были единственными клиентами. Завернутая в желто-зеленое, цветов лимона и лайма, сари и двигаясь с плавным изяществом, женщина провела нас в зал. Имени ее я не знал, как не знал его, в чем я был уверен, и сам Майло.

– Ваш столик, капитан.

– Лейтенант.

– Скоро будете капитаном. А потом и майором.

Она удалилась, а Майло пробормотал под нос:

– А потом сразу понижение на шесть футов под землю.

Он достал сотовый и к тому времени, когда хозяйка вернулась с чаем, пападамом с тмином и тремя видами чатни, с видом мрачного удовлетворения избавлялся от «бесплатной чуши» и «ведомственной ерунды».

– Что будете, капитан-лейтенант?

– Что-нибудь вкусное.

– Барашка?

– Отлично. Спасибо.

– Барашек и телятина. Цыпленок тоже неплох. Курица-тандури прекрасно получилась.

– Потрясающе.

– Морепродукты?

– Нет, правда, не надо себя утруждать.

– Для вас все только в радость.

– Уже представляю статую с твоим лицом под туристическим постером с приглашением в Дели, – заметил я.

– Нет, для бога я слишком толстый.

– Счастливый Будда?

– Не та религия.

– Как насчет Ганеши, божества с головой слона?

– Ты полон знаний, – сказал он, – но скажи мне, что мы видели в гараже? Что было между Феллингером и миз Искусственная Кожа?

– Ничего романтического или сексуального я не заметил, но им определенно комфортно в обществе друг друга.

– Парочка юристов делают бизнес?

– Может быть, ничего больше и нет. С другой стороны, у обоих офисы в этом здании, зачем еще вести разговоры на автомобильной стоянке? Может быть, причина в том, что Салливан уже использовала парковку раньше, когда не хотела привлекать к себе внимание.

– Использовала для получения заказа?

– Тайная доставка, из-за которой Фрэнки Ди Марджио и оказалась здесь. То же самое произошло и с Кэти Хеннепин – она приносила сюда документы. Обе девушки были помечены как жертвы, и, возможно, какую-то роль в этом сыграла Салливан.

– Вполне уважаемые люди используют рабочее место в качестве охотничьего заказника? А как же Урсула?

– Заманивать Урсулу не пришлось, она явилась сама, – сказал я. – Да, со стороны она кажется другой, не похожей на двух первых, но что-то обрекло ее на смерть. Я по-прежнему ставлю на разрыв отношений с Феллингером.

– Трофейная зверушка пытается бежать, и ее списывают…

– Феллингер и Салливан – партнеры в почтенных юридических фирмах, распоряжаться и командовать они привыкли. Вот и объяснение, почему Фрэнки закрыла телефонный счет. Сообщила сестре о новом друге – и в скором времени оказалась вне системы.

– Замена одной рабыни на другую, от Кэти к Фрэнки… Стирание эффекта новизны?

– Или же Фрэнки сама сорвала игру, – сказал я.

– Ты задела мои чувства, я перекрою тебе кислород. – Майло хрустнул крекером, смахнул с рубашки крошки. – Фрэнки не только закрыла телефонный счет. Ее мать сказала, что дочь уже давно пользовалась только наличными. Кредитных карточек у нее не было два года; родители боялись, что она наделает долгов, и посчитали, что если давать ей наличные, то в итоге выйдет дешевле.

– Так, может быть, пособие увеличилось за счет «нового друга»?

– История стара как мир: чтобы играть, надо платить.

Женщина в очках принесла блюдо, заваленное животным протеином, и церемонно поставила перед Майло.

Когда мы снова остались одни, он покачал головой.

– Пора бы и Ганеше пожаловать к пиру – боюсь, моего аппетита здесь мало.

– Не разочаровывай меня, – сказал я.

* * *

Где-то на середине кормового марафона Майло взял паузу – передохнуть.