Феллингер и темнокожая женщина сидят спиной к кабинке метрдотеля, две другие – напротив них. Увидеть Майло они не могут; он стоит по другую сторону стеклянной стены, заглядывая в зал через искусно проделанные дырочки.

Официант приносит напитки: два огромных бокала мартини и медно-красные блюда с фруктовым салатом для юной секретарши и темнокожей, и чем-то, что может быть и колой, и ромом, для блондинки.

Феллингер поднимает традиционный стакан с прозрачной жидкостью, водкой или джином. Все чокаются.

Второй официант приносит хлеб. Феллингер ждет, пока все трое выберут что-то из корзины, а потом либо смажут выбранное сливочным маслом, либо обмакнут в оливковое. И лишь после этого откусывает кусочек своей булочки. Какой джентльмен.

Вот и меню. Феллингер заказывает вино – две бутылки, красное и белое.

Все расслабились, все довольны и беззаботно болтают.

Славный босс угощает сотрудников после работы.

Все может очень-очень осложниться.

Или даже хуже – он серьезно ошибается.

* * *

Закончив читать сводку наблюдений, я отложил бумаги в сторону.

– Увлекательно, да? – поинтересовался Майло.

Он заявился ко мне домой в одиннадцать, растянулся на софе в гостиной и лежит с унылым видом побитой собаки.

– Я все же думаю, ты идешь правильным путем.

– Будь ты кем угодно, только не психологом, меня твои заверения, может быть, и утешили бы.

Он запустил пальцы в черные пряди, спустился к седым бакам, которые называл своими скунсовыми полосками, и рассеянно потянул.

– Я перепроверил все телефонные компании; может быть, мы что-то пропустили, и у Фрэнки все же был аккаунт. Ничего.

– А если он купил ей одноразовый телефон, и ее мир стал его миром?

– Персональная горячая линия? И что помешало бы ей позвонить кому-то еще?

– При условии, что она захотела бы? Но даже если б захотела, он всегда мог проверить журнал звонков.

– Ты просил Рида проверить магазины, продающие чучела и всякие диковины. Ничего?

– Он нашел парочку заведений в Венисе и Эхо-Парке. У меня были надежды на Эхо-Парк, потому что он недалеко от «Чет-нечет». Но о Фрэнки там никто не слышал. Я и сам пробовал что-то найти, звонил в другие города – Сан-Франциско, Нью-Йорк и Бостон. Все говорили, что это пустая трата времени, что такие вещицы можно купить на блошиных рынках, онлайновых аукционах, в антикварных магазинах.

Майло поднялся.

– Поеду, словлю прекрасный сон. Извини, что распространял тут бодрый дух.

– Извиняться не за что. Ты же всю ночь в машине сидел!

– Сочувствие. Оно тебе само собой дается?

Да, само собой.

– Всему можно научиться, – сказал я.

День пятый. Ближе к концу дневной смены Мо Рида, во время второй из двух коротких вылазок на подземную парковку, молодой детектив едва не столкнулся с Грантом Феллингером и Флорой Салливан. Он был в нескольких ярдах от того места, где застрелили Урсулу Кори, и, услышав неразборчивые обрывки разговора, пригнулся и спрятался за «Бьюиком».

Коренастый мужчина и напоминающая аиста женщина, они снова были вместе. И снова шли к белому «Кайману» Салливан.

Выбрав перпендикулярный маршрут, Рид обежал угол, выскочил восточнее «Порше» и, убедившись, что Феллингер и Салливан стоят к нему спиной, протиснулся за внедорожник.

На этот раз язык тела говорил об отнюдь не дружеской беседе между ними, свидетелем которой был недавно Шон Бинчи.

Рид позвонил Майло.

– Не сказал бы, что они ругались, но разговор был определенно напряженный. Последнее слово осталось за ней, а потом она села за руль и тут же уехала. Он тоже не задержался.

– Кто говорил больше?

– Определенно Феллингер.

– Милые бранятся?..

– Может, и так, лейтенант, но мне показалось, что разговор носил деловой характер. Что-то у них там не складывается, и мы могли бы в какой-то момент помочь, вбить между ними клин.

– Было бы чудненько, а, Мозес? Сегодня вечером ты берешь Феллингера?

– Нет, меня сменит Шон, а вам достается Салливан. По крайней мере, так по моему графику.

Майло заглянул в свой блокнот.

– Ты прав. Ночь у тебя свободна – поздравляю. Свидание с какой-нибудь горячей штучкой, а?

– Сэр, в нашем положении любое сгодится.

– Так я что же, ломаю твою личную жизнь? – рассмеялся Майло. – Извини, иди и развлекайся.

– Развлечений и на работе хватает, – заметил Рид. – А если б еще не мочевой пузырь…

* * *

На шестой день Майло позвонил в три часа.

– Наконец-то кое-кто сорвался. Попробуешь угадать, кто?

– Легко. Феллингер.

– С тобой неинтересно. Прошлым вечером, около восьми, Шон проследил за ним и миссис Ф. до аэропорта. Старина Грант сдает ее багаж, обнимает, целует и провожает до терминала. А потом отправляется обедать. Попробуешь угадать куда?

Подсказкой мне послужили зазвучавшие в его голосе высокие нотки.

– В торговый центр Сенчури-Сити.

Молчание.

– Ошибся?

– Нет. Ты. Прав. Если у тебя так здорово получается с доской Уиджа[40], то почему, черт возьми, ты не можешь раскрыть это дело?

– Здесь особой дедукции и не требовалось. Он уже был там с Дейдрой Бранд и, как мне представляется, считал его своей территорией.

– Верно. Ну, так или иначе Феллингер заказал пиццу и пиво в одном месте, где туристов полным-полно, но никакой охоты себе не позволил. Поел, выпил кофе и поехал в отель «Норман» на Стрипе.

– Не знаю такого.

– Знаешь. Раньше там был притон, что-то вроде зачуханного мотеля под названием «Айлендер», а теперь там собираются хипстеры – белая краска, перевернутые указатели…

– Теперь вспомнил, – сказал я. – Рок-звезды и актеры, у которых на первом сезоне все и заканчивается.

– Папарацци там не водятся, как говорит Шон, а потому там даже те, кто по третьему разряду проходит, не показываются. Это к тому, что для парня вроде Феллингера, при его внешности и возрасте, заведение не самое подходящее. И тем не менее есть одна группа, которая частенько там собирается.

– Работающие девушки?

– Наш приятель Грант недолго думая арендовал аж двух милашек. Одна – светлая блондинка, другая – темная блондинка, а их общий возраст, по мнению Шона, едва ли сравняется с возрастом Феллингера.