– Я тебя услышала. Я поняла.

– И все же дружок твой может стать проблемой. Настойчиво предлагал мне встретиться.

– А ты?

– Что я? Придется. Зачем тревожить парня лишний раз? И без того что-то он очень напряжен.

– Хорошо, – я кивнула.

– Ничего хорошего! Если узнаю, что вы с ним что-то задумали…

– Перо под ребро – я помню. Только что мы можем задумать, сам подумай!

– Тоже верно. А сейчас, любимая, тебе нужно выпить таблеточку.

– Только не таблеточку, – взмолилась я. – Пожалуйста, лучше свяжи меня. Только не это – сил больше нет, и так все время сплю.

Илья задумался. Но только на мгновение.

– Нет, дорогая, давай уж проверенным способом. Тем, который нас никогда не подводил…

Он с силой разжал мне губы, положил на язык белое «колесико». Рот наполнился привычной горечью.

– Глотай, – приказал Илья, и я вынуждена была подчиниться.

Когда через двадцать минут он покидал квартиру, я уже спала тяжелым медикаментозным сном.

Проснулась я не скоро – за окном уже царила мрачная темнота. Я давно потеряла счет времени, поэтому не понимала, ночь сейчас или утро. С другой стороны, какое это имело значение?

– Воды, – прохрипела я пересохшими губами и, не получив ответа, обрадовалась. С большим трудом повернулась на бок и попыталась сесть. Но накачанное лекарством обездвиженное тело отказывалось слушаться. Ну нет, дорогое мое, зря ли я тебя столько лет терзала в спортзале, чтобы ты подвело меня в самый ответственный момент? Соберись давай. Уговаривая себя таким образом, я ценой невероятных усилий скатилась с кровати, чудом сдержав рвущийся из груди крик. Не время – синяки будем считать позднее.

Отдышавшись несколько секунд, поползла к двери: теперь квартира не казалась такой уж маленькой. С другой стороны, хорошо, что мы не укрылись в каком-нибудь особняке – запер бы меня Ганин на втором этаже, считала бы сейчас костями ступени. Вспомнив о ступенях, я поморщилась – нет, так дело не пойдет. Нужно собраться и принять вертикальное положение. Собрав всю волю в кулак, я с огромным трудом села. Так, теперь аккуратно, нужно подняться на ноги. Давай, Тарелкина, соберись! Уверена, у тебя получится, ты сможешь. Ну же, давай. Закрыв глаза, я сделала несколько вдохов и выдохов. Успокоив ум, утихомирив эмоции, сосредоточив все внимание на предстоящем действии, невероятным усилием воли я сделала то, что задумала. Ноги, отвыкшие за столько дней от движения, все же послушались хозяйку. Благодаря этому мне удалось не только удержаться на них, но и сделать несколько неуверенных шагов, держась за стенку. Однако далеко уйти не получилось.

– И куда это мы собрались? – насмешливый возглас Ганина ударил мне в спину, едва не сбив с ног.

– Гад! – прошипела я, дав волю чувствам. Значит, все это время он был в квартире и наблюдал за моими мучениями. – Понравилось?

– Было забавно. – Илья и не думал изображать раскаяние. Он играл со мной, как кошка с мышкой.

Щелкнул выключатель, и квартиру залил яркий свет, заставивший меня зажмуриться.

– Помочь?

– Обойдусь! – С трудом развернувшись, я поплелась обратно в комнату. – Что тебе сказал Макс? – поинтересовалась я будто невзначай.

– Ничего, что могло бы тебя заинтересовать. Спрашивал про тебя, просил уговорить покинуть Россию, пояснял, что все может затянуться. Ничего нового, короче. Вообще не понял, зачем нужна эта встреча.

Кряхтя и охая, я с трудом опустилась в кресло.

– И что теперь? Каков план?

– Да пока все тот же, любимая. Ждем смерти Головайского, получаем, вернее, я получаю его деньги и растворяюсь в вечности, оставив о себе только приятные воспоминания.

– Приятные?

– Ну, были же у нас и хорошие моменты, не так ли?

– До тех пор, пока ты не превратил меня в узницу и не принялся накачивать снотворным.

– Да, согласен, это не самый приятный момент, но иногда нам приходится принимать сложные решения. Тебе ли не знать?

– Ты о чем?

– Ой, да брось. Не ты ли прикончила своего муженька?

Я пожала плечами:

– Собираешь скандалы, интриги, расследования?

– Ладно тебе, я ведь не осуждаю. Все понимаю, но и ты пойми. Ведь Головайские… Знаешь, я в детстве мечтал о том, что дядя Тема мой отец. Придумал себе историю, что они с моей матерью… Чушь, конечно. – Илья вздохнул и взъерошил волосы. – Ты с маменькой моей не познакомилась ведь?

Я отрицательно помотала головой.

– А то бы не пришлось объяснять. Конечно, Головайский на нее бы и не взглянул. Только… Вот ты скажи, разве это справедливо? Почему так? Почему одним все, а другим ничего? Чем ты все это заслужила? Почему тебе бабки, слава, известность, а мать, получается, только на то и годна, что горшки за стариком выносить? А потом является какая-то фифа на все готовое.

– Ты про Ольшанскую?

– А про кого еще? Где она была, когда тетя Валя от горя умирала? Когда Костю хоронили? Когда старик совсем плохим стал и нуждался в круглосуточном уходе? А?! Где эта тварь была, я спрашиваю? А я тебе скажу – с Котовым в постели кувыркалась.

– Но так ведь не о ней речь, – мой голос звучал робко и неуверенно.

– А о ком? О мальчишке этом? Еще лучше. Он-то вообще при чем? Его Костик даже не хотел. Теть-Валина затея была, насмотрелась Андрюшиных шоу. Старик-то тоже не жаждал, сильно против был, но дал слабину. Это уж потом, когда жены не стало, одумался… – Илья махнул рукой. – И все ведь так хорошо шло! Просто прекрасно, пока этот маразматик вдруг… Даже не понимаю, с чего он решил все мальчишке отписать. Но ты мне ответь – с какого такого черта, а? Случайный носитель генетического кода, плод врачебного эксперимента, сорная трава. Конечно, я должен был восстановить справедливость, а как иначе? Кому, как не тебе, меня понять? Не ты ли поступила так же в свое время?

– Не сравнивай, – тихо пробормотала я. – У меня просто не было другого выбора. Если бы я не сделала то, что сделала… Думаешь, я не хотела развестись? Думаешь, не готова была уйти в никуда без копейки денег? Но Влад не отпустил бы. Он никогда бы не дал мне жить спокойно. Поэтому наши случаи и сравнивать нельзя.

– Да неужели?! – Ганин коршуном взвился ввысь. – Был у тебя выбор! Был! Деньги! Вот главный мотив! А остальное так – дымовая завеса, за которой ты пытаешься спрятать свое злодеяние. Ах, посмотрите на меня, я жертва абьюза. Ах, меня обижал муж и поэтому я имею право лишить его жизни. Совсем не потому, что хотела завладеть его состоянием. Нет, милочка, ты ничуть не лучше меня. Ничуть. Поэтому нечего тут смотреть на меня сверху вниз!

– Я и не…

– Молчать! – взвизгнул Илья и ударил меня по лицу.

Ойкнув, я ухватилась за щеку.