Закончив с диском, Сергей присел на кресло. Когда зазвучала музыка, он повернулся к Сёчину:

– Перебил вас, извините. Вы говорили, что эти странники возможно прибыли сюда с определённой миссией?

– Да, Серёжа, именно так. Продолжу – по неведомой причине, в своём рассказе мне удалось угадать с местоположением мифического Загорья. И насколько я понял, его обитателям это не понравилось, поэтому сюда и прибыли их представители. Прибыли с целью не допустить выхода в свет моего рассказа. Я им отказал, и они пошли на крайние меры – притравили на меня чёрную змеюку. Спасибо Лёве – жив остался.

– Ладно, хорошо. Допустим такое. Но причём тут тогда Филипп?

– Я предположил, что эти типы каким-то образом узнаю́т о наших намерениях и планах. А как я понял, Филипп – упорный, и очень настойчивый человек, если о чём-то задумался, то разбираться будет до конца. Верно?

Сергей утвердительно кивнул:

– Это вы верно заметили, он такой – если что решил, не свернёт, будет идти до упора.

– Ну и вот, зная об этом, они убирают его «со сцены». Проще говоря, странники заманивают его в ловушку. И ещё один момент – зная о содержании моего рассказа, Филипп начал бы делиться этим с окружающими, как минимум – с копарями. И тайна маршрута больше бы тайной не являлась.

– Интересная мысль. Ну а Глист, то есть – Пивоваров? Думаете, тоже из-за них пострадал?

– Думаю да. Он собрался идти вместе с Филиппом, но это не входило в их планы. Там в текстах так и указано – «пройти можно только в одиночку». Я уверен, на него той ночью напала та же самая змея, что была в театре. Обвила его кольцами, и он задохнулся. А может сердце не выдержало болевого шока – ведь все кости переломаны оказались.

Сорокин перебил рассказчика:

– Филипп Андреевич, в ваших логических раскладках есть одна неувязка.

– Какая? Говори.

– Ну вот смотрите, – Сергей жестом руки указал на бумаги, разложенные на журнальном столике, – странники всячески препятствуют распространению, и будущей публикации вашего рассказа, а какой-то никому неизвестный маргинал – я про «тайного агента» говорю, наоборот, распространяет старинные тексты, где также говорится об этом маршруте. И он весьма целенаправленно доставляет их именно нашему Филиппу. Причём те, кто вручил ему эти бумаги, а в этом сомнений нет – они его буквально под страхом смерти заставили это выполнить. Это как?

Сёчин внимательно посмотрел ему в лицо:

– Серёжа, у меня есть к тебе один вопрос, и довольно личный. Ответишь?

– Спрашивайте, конечно же!

– Ты где работаешь?

Сорокин ответил не сразу, некоторое время раздумывал, затем заговорил:

– Филипп Андреевич, я по основной военной специальности – сапёр. До сих пор служу, но консультантом-аналитиком. Всё остальное не имею права разглашать, не обижайтесь.

– Да ты меня неправильно понял, мне совсем не нужно знать, где именно ты служишь. Скорее, мне нужно извиняться, что я некорректно задал вопрос. Догадаться, что ты военный человек можно, это по твоей выправке видно. Я о другом – у тебя довольно просто, как мне показалось, удалось получить в полиции копии с блокнота. Мне, например, никогда бы их не выдали. Думаю, у тебя есть определённые связи и статус. Так можно сказать?

– Ну да, тут вы правы.

– Ну так слушай дальше. Вот ты сам, Серёжа, без подсказки, заметил насчёт «агента». Меня это тоже заинтересовало – он-то откуда возник? И бумаги эти старинные – где взял? Может быть, навести справки? Я могу пойти в полицию, и заявить, что вспомнил, как Филипп рассказывал мне про этого человека, так как я нашёл дома его бумаги. Это не страшно. Меня там знают, в больницу опера приходили неоднократно, когда поиски шли. Скажу, что был под воздействием обезболивающих, и память подвела. Но, сообщу, и всё – на этом конец, они ведь потом мне ничего не скажут, верно? Может быть, после этого ты по своим каналам займёшься?

Сорокин задумался. Через минуту ответил:

– Нет, Филипп Андреевич, никуда не ходите. Полиция возню начнёт, опросы, розыск. Это спугнёт «агента». А он явно с кем-то связан, уверен. Я сам займусь, опыт кое-какой есть. Вы на эту тему ни с кем, пожалуйста, пока не разговаривайте. Хорошо? Я, как что-то узнаю толком – сообщу. А дальше посмотрим, и решим, что делать.

– Конечно. Я тебя понял. И ещё один вопрос, на отвлечённую тему – тебя никак не смущает паранормальность этой истории?

– Вы имеете в виду легенду о Загорье?

– Да всё вместе – Загорье, Греналин, Алоизий Маркович со своим чудны́м портфелем, змея эта ужасная. Насчёт змеи, кстати – не могла она ни из какого серпентария сбежать, мэр наш брякнул, что в голову пришло, лишь бы люди не волновались, а поточнее поленился узнать – в области никакого серпентария никогда не было, и сейчас нет. Так что её явление в театре – это действие того же порядка, что и портфель у Алоизия. Мистика сплошная! В эту конструкцию только «тайный агент», который старые тексты принёс, не вписывается, он – реальность, и за ним кто-то есть.

Сорокин, выслушав его, только усмехнулся:

– Филипп Андреевич, мы же с вами в Крещёвске живём, а это в Приуралье место средоточия разных чудес, как бы это смешно или дико не звучало. Моё хобби – археология, кроме работы с лопатой