– Как дела? – слышу в своем ответе негодование. – Как. Дела? – скрежещу зубами. – Ну, в данный момент я прохожусь по списку, услужливо оставленному моей миссис, и выбираю туалетную бумагу. А вечером, после того как вычерпну гору собачьего дерьма, в конце очередного бесцельно прожитого дня она, возможно, поцелует меня на ночь.

На том конце трубки слышен коллективный смех, а я прижимаю телефон к уху и выдавливаю сквозь зубы:

– Ты поставил меня на громкую связь?

– Извини, мужик, не смог устоять.

– Да идите вы на хрен, – рявкаю, а в ответ слышу раскатистый хохот потешающихся надо мной друзей.

– Не вешай трубку. Мы с тобой, друг, – горланит Рассел, приглушая смех. – И не покупай дешевую, телочки ее терпеть не могут.

Смотрю на марку бумаги и с сомнением озвучиваю свой выбор:

– Это «Charmin».

– А ты молоток, – подает голос Шон, а потом слышу, как закрывается гаражная дверь.

– Я вышел, поговори со мной.

– Она выпила из меня все соки, Шон. Испытывает мое терпение, мое спокойствие!

– Прошло всего несколько недель. Держись!

– Понятия не имею, куда себя деть. Понятия не имею, как быть… нормальным.

– Нет такого понятия, и тебе это известно.

– О, но оно есть. – По-быстрому осматриваюсь и говорю тише: – И я живу среди них. Но не волнуйся. – Беру коробку и, тщательно изучив ее, кидаю шесть таких в корзину. – К полуночи я планирую отвоевать свое место. – Снова слышу в трубке смех. – Очень рад тебя повеселить.

– Я беспокоюсь за вас. Просто сделай себе одолжение и выметайся с общественного места. Другим там опасно сейчас быть. А тебе просто нужно время привыкнуть.

– Привыкнуть, – от одного этого слова кисло во рту. – Именно это она и повторяла не раз. – Кассир поглядывает на меня, пробивая покупки, и я бросаю на ленту два шоколадных батончика, а потом запихиваю половину одного из них в рот и медленно пережевываю, подбивая ее публично меня осудить.

– А ты во всем был с ней честен?

Отвернувшись от кассира, понижаю голос:

– Мне даже не удалось рассказать ей о том, что случилось после того, как она уехала из Трипл-Фоллс. Она… невозможна.

– Просто дай ей время и постарайся не думать о том, что у нас происходит. Сделай одолжение: угомони свой мозг и не думай о делах. У нас все под контролем. Сосредоточься на ней.

У меня вырывается мученический стон.

– Если я сосредоточусь хоть чуточку сильнее…

– Знаю, мужик, знаю. Тессу тоже охрененно трудно уломать, когда она на меня злится. Просто делай все, что в твоих силах. Скоро перезвоню.

– Когда?

– Что «когда»?

– Когда ты перезвонишь? – огрызаюсь и пережевываю еще один огромный кусок шоколада.

Слышу в его голосе веселые нотки.

– Тебе нужно знать когда?

Снова отворачиваюсь от кассирши, которой хреново удается скрыть ухмылку.

– Да, Шон, мне нужно знать это чертово «когда».

– Завтра.

Заканчиваю разговор и поворачиваюсь к кассирше, чтобы оплатить покупки.

– Цветы? – предлагает она и кивает на ведерки, в которых стоят перевязанные стебли. И хотя это банальный знак внимания, но идея не так уж и плоха. Сесилия любит сад и кучу времени проводит в нем, окружая заботой. Вытащив все цветы из ведерка, протягиваю кассиру карту, и она одобрительно кивает.

– Спасибо.

– Если четыре дюжины роз не помогут, милый, то подумай о чем-нибудь блестящем.

– Приму к сведению.

Везу груду покупок к «Камаро», колеса тележки скрипят на неровном асфальте. Выложив пакеты в багажник, захлопываю его и застываю, заметив припаркованную через несколько рядов знакомую машину. Ту самую арендованную машину, которую заметил на заправке.

И это не совпадение.

Оглянувшись в сторону магазина, вижу мужчину, который ждет сбоку от входа и отводит взгляд.

В кармане вибрирует телефон, достаю его, увидев запоздалое предупреждение.

«Мы следим за ним».

Быстро печатаю ответ.

«Сам улажу».

Толкая корзину обратно, набираю Сесилию.

– Привет.

– Как проходит твой день?

– Ну, учитывая, что приехала в кафе всего час назад, то пока все хорошо. А что такое?

– Я звоню по хорошей причине. – В моем голосе слышны раздраженные нотки из-за ее замечания и появления нового сталкера, с досадой тяну себя за волосы, а потом говорю как можно непринужденнее: – По очень хорошей причине.

– Да?

Мужчина неспешно отходит от магазина, собираясь зайти за угол, но я не тороплюсь, иду медленным и будничным шагом. Разговор по телефону помогает создать видимость непринужденности. Только толкнув тележку в сторону других, изменив курс и направившись ему навстречу, понимаю, что он редкостный салага. И меня дико уязвляет, что за мной приставили следить человека с такими-то навыками.

– Романтический вечер, – отвечаю, ускорив шаг.

– Романтический вечер?

– Да, романтический вечер, – скрипнув зубами, подтверждаю. – Еженедельный обычай среди пар, чтобы сохранить близость. Есть такая штука.

Слышу в ее голосе веселье.

– Я в курсе.

– О, я бы сходила с ним на свидание, – слышу, как на заднем фоне выражает свое мнение Марисса.

– Значит, мы можем его устроить?

– Что ты задумал?

– Я обо всем позабочусь.

Ублюдок сворачивает за угол и вытягивается в струнку, словно готовый рвать когти. Это было бы смешно, не будь я так разъярен.

– Ne me fais pas te courir après. Tu ne vas pas aimer quand je te rattraperai[77].

Он останавливается. Слушает. Слушает, потому что понимает.

Француз.

Дьявол!

– Тобиас, за кем ты гонишься?

– За кретином, который спер у меня тележку.

– В провинции, Француз, важно первое впечатление. Ты только приехал сюда, так что не прикидывайся грозой всей округи.

– Возьму на заметку.

Чувствуя, что ему наступают на пятки, мужчина подрывается и бежит, и я несусь за ним.

– Романтическое свидание пройдет дома. До встречи, trésor.

Повесив трубку, быстро его догоняю – за это стоит благодарить длительные пробежки, – хватаю ублюдка за капюшон и одним рывком отбрасываю его к зданию. Пролетев, он вскрикивает, с глухим стуком упав на бетон. Нейтрализовав противника, внимательно наблюдаю, не проезжают ли мимо машины, и тащу его за собой, в этом всячески содействует скользкая ткань его дождевика.

К превеликой радости, в городе с населением меньше двух тысяч есть преимущество – машин нет вообще. Когда захожу за магазин, таща за собой придурка, который недовольно кряхтит, стоит мне споткнуться о колдобину на неровном асфальте, мои Вороны уже ждут в работающем на холостом ходу седане.

– Je t’ai dit de ne pas courir[78].

Как только мы скрываемся из виду, встаю на колени и, поискав его удостоверение личности, воздаю парню должное за то, что ему хватило мозгов оставить его в дыре, в которой он обосновался. Однако мне улыбается