Питер подъезжает к павильону прилета, Тея уже ждет на тротуаре. Он вылезает, забрасывает чемодан в кузов фургона, обнимает дочь, приподняв при этом над землей. Темноволосая, зеленоглазая, она с ходу опознается как его дочь и сестра Марча, хотя выглядит совсем не так, как выглядела в шестнадцать. Густые волнистые волосы выпрямлены и разделены четким пробором. Вместо круглых щек — выступающие скулы. От постоянного недосыпа под глазами темные круги. Она совсем как мать, берет каждую проблему нахрапом, а любую несправедливость принимает близко к сердцу. Поэтому она прекрасный прокурор. Вот только как это совместить с их новой семейной ситуацией?

Они забираются в кабину, Питер увеличивает мощность кондиционера.

— Прости, что заставил ждать на жаре.

На Тее джинсы, блейзер поверх футболки — она будто уговаривает погоду под нее подстроиться.

— Да я недолго ждала, — говорит Тея. — А ты хорошо выглядишь.

— Ну прямо так, как телу выглядеть не стоит, — отвечает он строчкой из репертуара Донни Айриса. Тея терпеть не может кантри, поэтому он любит цитировать такие песни при каждом удобном или минимально удобном случае.

Тея вытаскивает из сумочки телефон, просматривает электронную почту.

— Я после посадки сразу позвонила Арти. Она спросила, не поживу ли я пока у них. Мне кажется, жилище Ли начинает вызывать у нее клаустрофобию.

— И как она, судя по голосу?

— Похоже, приняла валиум. Но когда я говорила с Ли, та сказала, что Арти отказывается от лекарств. И пить тоже не пьет.

— Ну, это-то хорошо, да?

— Или ей настолько плохо, что она не способна ничем облегчить себе жизнь, даже ненадолго. — Тея переключает кондиционер обратно на минимум, и в салоне внезапно делается тихо. Она качает головой: — Как Арло мог додуматься до такой глупости? Совершенно непостижимо.

Час пик, машины на Телефон-роуд еле ползут.

— Ну, несчастные случаи часто непостижимы, — говорит Питер. — Есть такая расхожая формулировка: «необъяснимый несчастный случай».

Тея будто не слышит и гнет свое:

— А ты знаешь, что Арти тревожилась — понравится Райан Арло или нет? До того она при Арло о нем даже и не упоминала, хотя они встречались несколько месяцев.

— И что? — говорит Питер, и в голосе больше раздражения, чем следует.

Тея молчит. А потом произносит:

— Просто пытаюсь все это осмыслить, пап. Не гноби меня.

— Прости. Мы все очень расстроены.

— Где мама?

— Дома. Завтра приедет повидаться с тобой и с Арти.

Тея фыркает:

— Ей даже подъехать к дому Ли и то невмоготу?

— Я с тобой поеду. Хочу посмотреть, как там Арти.

Тея фыркает снова.

— Боюсь, твоя жена этого не одобрит:

— Может, прекратишь? — говорит Питер и сам удивляется тонкой прослойке гнева под этими словами.

Тея ерошит волосы.

— Прости. — Она сжимает его руку на консоли рядом с собой. — Терпеть не могу приезжать домой, потому что опять превращаюсь во вредного подростка.

— Ты правда терпеть не можешь приезжать домой? — переспрашивает Питер.

Никакого ответа. Тея даже не фыркает.

Ли открывает дверь, увидев их на тротуаре. Питер тридцать лет отводил от нее глаза, поэтому теперь, получив наконец разрешение, не может насмотреться. Она во многом противоположность Юны: темные глаза, каштановые волосы, мягкие изгибы, дополняющие мягкость характера. И хотя изгибы расплылись, а в волосах прорезалась седина, он реагирует на нее так же, как несколько десятков лет назад: будто бродил по белу свету с автомобильным зарядным кабелем в руке и тут кто-то включил зажигание. Видимо, такое притяжение неустранимо. Эти сведения он заносит в первую строчку списка вещей, о которых не станет сегодня вечером сообщать Юне. Список, скорее всего, продолжится. Ли дотрагивается до его плеча, когда они с Теей пересекают порог.

Тея скованно обнимает Ли и отступает в сторону. Питер, поняв, что как бы оказался вместе с Ли на сцене перед дочерью, ограничивается отрывистым кивком. Но при этом задерживает взгляд на ней лишнюю долю секунды.

— Где Арти? — спрашивает он.

— У себя в спальне, — отвечает Ли.

Питер понимает, что не утратил навыка считывать ее выражения лица. Несмотря на внешнюю вежливость, она не рада появлению Теи.

— Пойду поздороваюсь — и домой, — говорит он.

Они с Теей проходят через гостиную, и Питер, к собственному изумлению, опознает почти каждую вазу, каждую картину на стене. Как мало тут изменилось за годы его отсутствия. Такое ощущение, что Ли просто заменяла сносившуюся вещь другой, почти такой же.

Дверь в комнату Арти закрыта, Тея стучит, выкликает:

— Я приехала!

Дверь распахивается внутрь, Арти кидается сестре на шею.

— Ты приехала, — повторяет она. А потом обнимает и Питера. — Спасибо, что привез ее.

В этом «спасибо» Питер слышит просьбу удалиться; он ощущает одновременно и облегчение, и досаду, что уйти придется так скоро.

Арти уже у кровати, что-то запихивает в сумку, точнее, в сумочку. Видимо, сумочка принадлежит Ли: из пестрой ткани, с бахромой внизу. Много бы Питер отдал, чтобы мириады деталей, касающихся Ли, не всплывали с такой легкостью из омута памяти, где были так долго погребены.

— Дашь нам минутку? — говорит Тея и подходит к двери, чтобы закрыть ее.

— Только не уезжай пока, — добавляет Арти. — У шерифа есть новости.

Питер медленно идет обратно на кухню, но останавливается на полпути, в столовой, и разглядывает оттуда Ли — та стоит к нему спиной у плиты и что-то помешивает в большой кастрюле. Питер заставляет себя двинуться дальше, подумав, что все будет выглядеть еще более странно, если Тея увидит, как он валандается в гостиной без дела. Ли наверняка услышала его шаги, тем более что он пару раз откашлялся, и все же не пошевелилась. Она шмыгает носом, и ему становится ясно, что она плачет. Он подается вперед, чтобы погладить ее по спине, не подходя ближе.

— Ужин девочкам готовишь? — спрашивает он.

Она, не оборачиваясь, кивает.

— Просто… — начинает Ли. Осекается, начинает заново: — Мне так не хотелось, чтобы Арти это пережила, такую утрату. — Питер не убирает руку с ее спины, сквозь льняную ткань платья чувствует тепло тела. — Она его по-настоящему любила.

Услышав, как открылась дверь в комнату Арти, она делает еще шаг назад, рука Питера падает. В кухню входят Тея и Арти, Тея при виде отца поднимает брови.

— Вот что: завтра я встречаюсь с дядей Айденом и с Барри, будем планировать похороны, — начинает Арти. В голосе ее звучит такое изнеможение, что Питер боится, как бы она не свалилась с ног. — И мне нужно знать, на что я иду. Шериф сказала, что миссис Барри так и не успокоилась по поводу этой вашей с ней истории. Что именно ты сделал?

До этого момента Питер не испытывал особых угрызений совести