Я подумал, что в её словах было рациональное зерно. Ведьесли Феликс будет убежден, что она меня пристрелила, он наверняка вылезет, итогда я смогу его пристрелить. Или хотя бы отнять телефон.

– Молодец, – тихо сказал я Юлии, – теперь нужно разыгратьнаш скандал, чтобы Феликс поверил. А потом ты должна будешь в меня выстрелить.Только не попади.

– Постараюсь, – улыбнулась она, – но учти, что тебе придетсяиграть в полную силу. Иначе он не поверит.

– Нам не обязательно кричать, – сказал я, – достаточно, еслимы будем просто разговаривать. Он знает, что я редко кричу и стараюсь избегатьгромких скандалов. Ему не обязательно слышать наши крики. Достаточно, если онуслышит твой выстрел. Стреляй в мою сторону.

Наш план был достаточно интересным. И смелым. Но только втом случае, если бы убийцей действительно был Феликс. Но мы не успелидоговорить, как из зарослей кустарника вылез Феликс. У него был безумный вид,волосы растрепаны, глаза налились кровью. Он явно чего-то боялся. Самоеглавное, что у него не было в руках винтовки. Очевидно, он её опять где-тобросил.

– Леонтий погиб, – глухим голосом выкрикнул он, – всепогибли. Здесь кто-то за нами охотится. Какой-то чужой охотник. Он вырыл яму, ив неё попался Дебольский. Нам нужно отсюда уходить. Это какое-то безумие. Онубивает нас по очереди…

Юлия подняла свой карабин.

– Стой на месте, – приказала она, – и не говори намглупостей. Где этот убийца? Откуда он взялся? Почему мы его не видели? Как онмог сюда попасть?

– Я ничего не знаю. Но это убийца. Он хочет истребить всехнас. Он и сейчас, наверно, следит за нами.

Я смотрел на Феликса и думал, что он самый гениальный актер,если решился появиться здесь без винтовки и разыграть перед нами такой спектакль.А если он прав? Если убийца действительно где-то рядом? Меня смущал первый ударножом. Феликс не мог так профессионально загнать нож в спину. И тем болеерешиться выхватить нож у самого Ибрагима. А потом ударить его под лопатку.Такой точный профессиональный удар. Феликс не мог нанести такой удар. Я долженбыл понять это сразу и не подозревать человека, который был кем угодно, нотолько не профессиональным убийцей. Потом яд в чайнике. Мы ведь громко говорилио том, что чай предназначен именно для Аллы. И там должен быть яд, которыйневозможно уничтожить даже при кипячении. Затем убийца делает яму и оставляеттам острый кол, чтобы жертва упала как раз на этот кол. Почему я ничего несоображал? Почему я сразу не сумел всё понять? Но распухшее лицо Феликса, егостычка с Ибрагимом и его подлость со спутниковым телефоном вывели меня из себя.И заставили подозревать именно Феликса.

– Где телефон? – перебил я испуганного Феликса. – Куда тыего спрятал?

– Какой телефон? – попятился он. – Я ничего не прятал. Выопять хотите меня обвинить. Я оставил телефон вам, когда мы уходили с Леонтиемза водой. Я ничего не брал.

– Он все врет, – твердо произнесла Юлия.

– Ты с ума сошла? – растерянно произнёс Феликс. – Я никогоне убивал, честное слово. И я не знаю, кто взял наш телефон. Честное слово, незнаю. Убери оружие, – закричал он изо всех сил, не выдержав этого взгляда Юлиии карабина, который она подняла на него.

Феликс метнулся в сторону. И тогда она выстрелила. Конечно,не попала. Но он побежал обратно в заросли. Юлия обернулась ко мне.

– Это он, – твердо сказала она, – ты видишь, что онпридумал? Выбежал к нам без винтовки, чтобы мы поверили. А сам, наверно,приготовил нам очередную гадость. Я даже думаю, что он прикажет Равлюку и еголюдям нас уничтожить, чтобы здесь не оставалось никаких свидетелей. Ведь Равлюки его охотники подчиняются непосредственно Феликсу.

– Слишком все непредсказуемо. – Я продолжал думать о том,что здесь произошло. Но если Юлия права, то Феликс действительно гениальныйактер. Или она гениальная актриса? Такая мысль мне не приходила в голову. Онауходила в кусты, когда мы с ней говорили. Вернее, я ушел, оставив её одну. И унеё было время дойти до реки и ударить Ибрагима. Более того, она как женщинамогла его обнять и вытащить нож. Он бы не стал пугаться женщины. Она былаединственной, кто мог подойти к нему очень близко.

Она подошла к Ибрагиму, обняла его, достала нож и удариланесчастного под лопатку. Удар мог получиться сильным, ведь она много качалась вэтих спортзалах. У неё безупречная фигура. Именно она налила воду из чайникасвоей подруге. И Алла погибла. Только с ямой не совсем понятно, но, возможно, уЮлии было время вчера ночью или сегодня утром. Иногда она уходила куда-то вкусты, и мы деликатно отворачивались. Неужели она могла так спокойноспланировать и убрать трех людей? Я смотрел на Юлию. Она ведь несколько летбыла подругой самого известного криминального авторитета в Москве. И за нейпослали человека, который должен был её опекать и охранять.

– Чего ты ждешь? – спросила меня Юлия. – Ты же хотел найтиФеликса. И сейчас ты видел, куда он побежал. Найди его и верни. Отними хотя бытелефон, иначе мы навсегда останемся здесь.

Я поднял свой карабин и бросился в заросли. Как мне всенадоело. Я весь исцарапан, у меня руки в колючках. И это проклятое солнце никакне унимается. Рядом раздалось шипение змеи. Я даже не обернулся. Сейчас мне недо змей. Но к вечеру трупы начнут разлагаться, и сюда поползет всякая нечисть.Вот тогда нам придется тяжко. И если вертолет не найдет нас до того момента,нас можно считать покойниками. От стервятников мы ещё отобьёмся, а вот отостальных хищников уйти не сможем.

Продираясь сквозь заросли, я снова вышел к яме, где лежалнесчастный Дебольский. Посмотрел вниз. Бедный Леонтий Яковлевич, он сам выбралдля себя такую страшную смерть. Ну, зачем он выбрал этот остров? Хотя кто знал,что его ждет такой конец. Если бы мы всё о себе заранее знали. Мы даже боимсявспоминать своё прошлое, чтобы жить спокойно в настоящем. И достаточно было нампод влиянием этой травы начать вспоминать о своих грехах, как мы всевозненавидели друг друга, убежденные в том, что каждый из нас самое мерзкое игадкое существо на свете. А ведь по большому счету мы были не такими плохими.Несчастная Алла потеряла мать и должна была ухаживать за своим алкоголикомотчимом, даже не пытаясь изменить свою судьбу. Ей памятник нужно было ставитьза терпение. Бедная Юлия пережила в детстве материнские неврозы, придирки иистерики неудавшейся актрисы. И до сих пор считает себя виноватой в смертисвоей матери. Осторожный Леонтий Яковлевич просто попытался выйти из игры,понимая, что не сможет спасти своего старшего компаньона. А если бы даже у негоэто получилось, то он сам бы подставил себя под пули убийц. Я думаю, он точнознал – Арчил никогда бы не стал рисковать ради него.

Или Феликс. Все его финансовые махинации были частью тогобардака, который царил в нашей стране в начале девяностых. Тогда нельзя былоискать защиты в милиции или в прокуратуре. Тогда лучшей защитой были братки вмалиновых пиджаках и с цепями на шее. Или Ибрагим, который пытался восстановитьсвою честь, что по кавказским понятиям не считается большим грехом. Я уже неговорю про себя. Я был выпивши и позволил себе немного лишнего. Но разве я вэтом виноват? Помните поговорку: «Кобель не вскочит, если сучка не захочет». Ненужно обвинять мужчину, который всегда готов к подвигам, если женщина несобирается хранить верность своему супругу. Но кому это интересно? Получалось,что мы все в чем-то виноваты. А я считаю иначе. Но это сейчас, в спокойнойобстановке, я анализирую и прихожу к таким выводам. А тогда мне было не доанализа. Я искал Феликса. И я его нашел.