Затем закрыла глаза и прикусила губу. В этот момент, повторяя вслух ее имя, я вошел в нее.

Она еле дышала, ее глаза широко открылись, и я увидел, что она мучительно желает испытать облегчение. Я был околдован. Каждым ее движением, каждым вздохом… Я не мог с этим справиться. Весь мир вокруг нас мог сгореть дотла, а я бы даже этого не заметил. Она была моим миром. Была для меня всем.

– Калеб, – она так удивленно прошептала мое имя, что это поразило меня до глубины души.

Ее ногти впились мне в спину, эта боль и нарастающее удовольствие заставляли меня двигаться быстрее, сильнее, глубже.

Я впился в ее губы, пытаясь заглушить рыдания и стоны, и тогда мои движения стали абсолютно сумасшедшими. Я так отчаянно хотел достичь разрядки, что теперь руководствовался только животными инстинктами. Когда ее тело затряслось в экстазе, а глаза закрылись, я в последний раз вошел в нее.

Прежде чем все закончилось, моей мыслью было: «Я тебя люблю».

Калеб

Улыбаясь, я садился в самолет. У меня было отличное настроение, потому что:

а) Мы с Алой занимались любовью.

б) Я сумел попасть на рейс, который отправлялся всего через час после того, на который я опоздал.

в) Мы с Алой занимались любовью.

г) Мы с Алой занимались любовью.

Конечно, по причинам а), в) и г) я и опоздал на самолет, но был готов пропустить даже десять тысяч рейсов, если бы это случилось снова.

Как только самолет приземлился, я сразу же написал ей об этом.

Здание международного аэропорта Реджайны было совсем небольшим, но благодаря стальным балкам и огромным окнам, через которые проникал солнечный свет, оно выглядело элегантно и современно.

Я терпеть не мог большие аэропорты, потому что постоянно терялся в них. Мне всегда казалось, что там слишком много различных входов, выходов, а еще больше людей. Если бы я хотел посетить экскурсию по матрице, я бы для начала нашел Нео и Мастера Ключей.

Протискиваясь сквозь толпу, заметил вход в метро, закусочную и киоск с крошечными белыми мишками, одетыми в униформу Королевской конной полиции Канады.

Я сразу подумал про Алую. Ей всегда нравились такие безделушки.

Поэтому решил купить для нее одного.

Когда я вышел на улицу, сильная жара и высокая влажность чуть не сбили меня с ног. Алая заранее заказала машину, и я был более чем счастлив, когда сел в салон с включенным кондиционером.

– Гостиница «Миранда», пожалуйста, – сказал я водителю.

Я только начал устраиваться поудобнее, когда увидел, что на телефон пришло сообщение. Это был Бен. Он просил встретиться с ним в холле отеля, чтобы мы могли выпить и поговорить, прежде чем начнем обсуждать дела.

Гостиница «Миранда» достигла расцвета благодаря врожденной деловой хватке моего деда и, конечно, благодаря его удачливости, ведь свой первый отель он выиграл в покер. Дедушка все юридически зарегистрировал, поменял название на имя своей дочери и менее чем через пять лет создал целую сеть гостиниц по всей стране. Уже после его смерти мама вывела бизнес на международный уровень.

Я вылез из машины и зашел в отель, решив для начала побродить внутри и осмотреться. Мне понравился дизайн, выполненный в приглушенных тонах, и современная мебель, я обратил внимание и на мраморный фонтан в центре вестибюля. Хотя, конечно, круче было бы поставить там скелет тираннозавра в натуральную величину.

Но моя мать скорее бы отреклась от меня, чем позволила принести в свой отель кости динозавра. Все равно у нее остался бы еще один сын.

Я улыбнулся, когда заметил Бена в холле. Он сидел на подоконнике и смотрел в окно, из которого открывался вид на чудесный, ухоженный сад.

Прошел почти год с тех пор, как мы с ним виделись в последний раз. В детстве он был для меня больше, чем братом, – лучшим другом, а впоследствии стал практически отцом, когда папа ушел от нас.

Он выглядел очень представительно в своем темно-сером костюме. Этому образу противоречили только длинные светлые волосы, которые свободно спускались по его плечам. Из-за этого он слегка смахивал на дикаря. Ребенком Бен всегда был более ответственным, чем я, но тем не менее иногда совершал безрассудные поступки.

Люди постоянно отмечали, что мы совсем не похожи друг на друга. Он унаследовал от отца грубую мужественную внешность, а я – более нежные черты матери. У него было веселое лицо, прямой нос, квадратная челюсть, а взгляд его уверенных и умных серых глаз мог с легкостью очаровать любую женщину и заставить замолчать любого мужчину.

Я столько раз бил его в челюсть, когда мы были детьми, а его удары примерно такое же количество раз попадали в мою. Именно Бен научил меня драться.

Он, должно быть, почувствовал мое присутствие и вдруг резко посмотрел на меня. А затем улыбнулся.

– Вы только посмотрите на это лицо, – закричал он, заключая меня в крепкие объятия. – Такое же уродливое.

– Черт побери. Я скучал по тебе.

– Только не плачь. Люди подумают, что я тебя бросил, – сказал он, но прижал меня к себе еще сильнее. – Посади свою задницу на стул и расскажи мне все, что с тобой случилось, – проговорил он. Когда мы сели, брат жестом подозвал официанта.

– Что за прическа в стиле хиппи? – пошутил я.

– А, да. Так от меня слегка веет экзотикой, – он разгладил свой темно-синий галстук. – Женщинам это нравится.

Я усмехнулся.

– Женщинам нравятся твои деньги.

Он хмыкнул и улыбнулся девушке, которая поставила на стол чашку кофе для Бена и стакан апельсинового сока для меня. Он поблагодарил ее, и та покраснела.

– Мы поужинаем через пятнадцать минут.

– Да, мистер Локхарт, – откликнулась она.

– Я уже все для нас заказал, – заметил Бен, когда официантка ушла. – Итак, теперь у тебя есть диплом. – Я смотрел, как он наливает сливки в кофе и размешивает их серебряной ложечкой. – Ты уже вырос и готов покорять мир.

– Давай начнем хотя бы с одной гостиницы. Я слышал, у тебя есть для меня работа.

– Да, есть. Мама хочет, чтобы ты управлял этим отелем. Он требует больше внимания, чем все остальные. – Бен замолчал, делая глоток кофе. – Но тебе придется сюда переехать.

– Я останусь дома, – сразу ответил я.

Об этом и говорить нечего. Алая еще год будет учиться в колледже.

Бен поднял брови.

– На год или два как минимум, – добавил я.

Он выпрямился и закинул ногу на ногу.

– Маме это не понравится.

Я пожал плечами. Не хотел разочаровывать мать, но этот вопрос не подлежал обсуждению.