— Пожалуйте, — он выудил слегка пожелтевшую по краям бумагу.

«Ввиду тяжелого материального положения…» — выхватил взгляд первую строчку, написанную витиеватым почерком с завитушками. Это что еще такое?!

Я вчиталась в текст и окончательно перестала понимать, что происходит в этой ифитовой академии. Оказывается, десять лет назад казначей написал приказ о том, что учащиеся обязаны оплачивать не только свое обучение, но и форму, пользование учебниками и расходными материалами, услуги целителей из Больничного корпуса и даже питание в столовой. Мало того, студиозов разделили на три группы обеспечения: самые бедные платили меньше, но и получали всякое старье в минимальном объеме, а кое-что не получали вовсе. Поверх этого бреда дядюшкиной рукой было размашисто написано «Одобряю». Прикинув, какая сумма набежала за десять лет, даже если все студиозы платили по минимуму, я сжала кулаки.

— Это я забираю, — прошипело мое взбешенное высочество, складывая бумагу. — Вернуть прежний порядок немедленно!

— Мне нужна официальная… — начал было кастелян, с опаской поглядывая в мою сторону.

Не отвечая, я подтянула к себе стопку серой дешевой бумаги и быстро набросала несколько строчек: «С сего дня группы обеспечения отменяются. Износившуюся форму заменить немедленно. Кормить всех одинаково. Ректор Академии стихий Аленна Четырнадцатое поколение Первой династии».

— Так устроит?

— Да, — выдавил из себя старик.

— Отлично.

Хлопнув дверью, я вылетела в коридор. Ничего себе приработок придумал хитрый казнокрад! Но дядюшка!.. Этот-то старый ловелас куда смотрел?! Худосочная черначка весь мир заслонила?!

Добравшись до своего кабинета, я схватилась за кристалл связи и тут поняла, что не знаю, кого вызывать. Поиском беглого казначея давно занимается Тайная канцелярия. Но моя бумага бросает тень на члена семьи правителя. Надо ли тамошним следователям знать, каким идиотом оказался мой дядюшка? Опять бежать к Па и демонстрировать, что без его царственной помощи я ни на что не способна? Ну уж нет… Успокоившись, я аккуратно разгладила бумажку и заперла в потайном отделении стеллажа. Пусть только дорогой дядя попробует обругать какие-нибудь мои действия или назвать меня молоденькой дурочкой. Живо увидит, каким дураком может быть он сам.

Ехидно усмехаясь, я подошла к окну. По главной аллее сломя голову несся какой-то парень, судя по мантии — чернак. «У них же сейчас лекции, — удивленно подумала я, присматриваясь. — Кто-то из преподавателей послал? Духов-охранителей не хватает?» То и дело оглядываясь, студиоз миновал административный корпус и свернул к воротам. Однако.

Заинтересовавшись, я вытянула шею, стараясь не потерять парня из виду. Через минуту он скрылся в домике сторожа.

Я выскочила из кабинета. Ярость, отступившая было, когда я решила пока не показывать Па скандальный приказ, вспыхнула с новой силой. Явиться бы сейчас этому ифитову чернаку, и пусть он объяснит, что за дела у него с переселенцами-студиозами, ради которых они удирают с лекций. Но как раз этого-то мое запутавшееся в двойной жизни высочество себе позволить и не могло. Чернак не должен был узнать во мне Рагетту. Пришлось смирить собственное нетерпение и затаиться в кустах недалеко от сторожки. Какой бы дорогой ни пошел обратно прогульщик — меня он не минует.

Время шло, а студиоз не появлялся. Я успела заскучать, а потом и вовсе разнервничалась. Если паршивец как-то, хоть и непонятно как, умудрился проскочить мимо, я опять ничего не узнаю. «Ифит бы забрал всю эту банду переселенцев!» — сквозь зубы выругалась я и тут же прикусила язык: за спиной что-то зашуршало.

— Ты это слышал?

«Ба! Да это же лер Рус собственной персоной, — едва не расхохоталась я. — Еще один прогульщик».

— Ничего я не слышал, — буркнул в ответ смутно знакомый голос, похоже, тоже кто-то с выпускного потока боевиков. — Какого идиота понесет в эти кусты?

— Мы же тут, — резонно подметил Рус.

— Я до сих пор не понимаю зачем, — недовольно проворчал его товарищ. — Удрать с бытовой магии — это хорошо. Неохота в такую жару париться за партой, тем более что старый пьяница Кор все равно не заметит наше отсутствие. Но лезть в дурацкие кусты…

«Нет, — усмехнувшись, подумала я, — кусты как раз очень даже хорошие. Еде еще лерра ректор сможет узнать столько интересного? Тот же Кор при встрече произвел на меня самое благоприятное впечатление. Я даже не собиралась соваться на его лекции. А он, оказывается, иногда студиозов пересчитать не способен!»

— Тут нас не подслушают, — продолжал Рус.

— Какие тайны…

— Сердечные. Ноксан, ты мне друг или как?

— Ну друг, — с едва заметной опаской отозвался тот. — Но если опять надо признаваться в каком-нибудь скандале, то мимо. На мне еще за прошлый раз предупреждение висит. Отец меня убьет, если я вылечу из Академии.

— Не вылетишь. Потому что о тебе никто и не узнает. А я в долгу не останусь.

— Посмотрим.

— Все очень просто. Я решил жениться, — с пафосом возвестил Рус.

Я прямо-таки воочию увидела, как он приосанился при этих словах, выпятив грудь, и сразу практически потеряла интерес к разговору. Юношеские влюбленности мое толстокожее высочество никогда не воспринимало всерьез. Надо признать, они вообще прошли мимо меня. За тем, как мои сокурсники влюблялись, расставались и страдали напоказ, я с недоумением наблюдала со стороны. Разве что однажды отправила в Целительский корпус очень уж наглого сердцееда с факультета бытовиков. Он, бедолага, не знал, что очередная брошенная и активно обсуждаемая пассия дружила со мной. Впрочем, и впоследствии меня миновала горькая участь влюбленной дуры, о чем я ничуть не жалела.

В этот момент распахнулась дверь сторожки, и на пороге показался ожидаемый прогульщик. Да не один, а в сопровождении Никса. Я пригнула голову: не дай Создатели, заметят. Но чернаки не смотрели в мою сторону, зато мое глазастое высочество с удивлением узнало в собеседнике привратника любителя каминных труб Юрася.

Они спокойно беседовали, а мое нетерпеливое высочество старательно напрягало слух, пытаясь расслышать разговор. Но вместо этого до меня долетело собственное имя, и совсем не с той стороны, откуда ожидалось.

— Да. Аленна. А что? Она — дочь правителя. Представляешь, какую я сделаю карьеру? Кроме того, внешне вполне ничего. По крайней мере, мне не придется создавать иллюзии, исполняя супружеский долг, — вещал Рус, о котором мое склерозное высочество уже благополучно успело забыть.

Сообразив, на ком он собрался жениться, я едва не расхохоталась. Хохот выдал бы мое присутствие. Пытаясь подавить его, мое невыдержанное высочество мало того что прохлопало продолжение монолога нахального студиоза, так еще и Никс с Юрасем прогулочным шагом двинулись по аллее.

Беззвучно ругаясь последними словами, я сидела на земле, пытаясь слиться с кустами и не упустить из виду ифитову парочку. А за спиной продолжали переговариваться боевики, и их разговор становился все более интересным.