* * *

Наконец, чувствительно треснувшись локтем о камин, я немного пришла в себя. Проблемы надо решать по мере их поступления. Итак. Показываться у ворот мне нельзя ни в коем случае: там меня может узнать Никс. Значит, к воротам пойдет кто-нибудь другой, а ректор… Ну уехала ректор по важному, тайному и совершенно неотложному делу. Что за дело, можно придумать и позже. Я, разумеется, получу солидную головомойку, но она ни в какое сравнение не пойдет со свадьбой или вообще изгнанием. Главное — хорошенько спрятаться, чтобы не попасться на глаза Па: я не уверена, что магия ректорских апартаментов распространяется на правителя. И мелкую тоже спрятать, а то еще ляпнет что-нибудь.

Я глянула на часы. Пятнадцать минут с того момента, как я узнала о непрошеном визитере, уже пролетело. Если за оставшиеся три четверти часа мое тугодумное высочество не решит возникшую проблему, то с маху сядет уже не в канаву, а за свадебный стол. Я невольно поежилась: куда же девать мелкую и деться самой?!

Наиболее простой вариант — удрать порталом я отмела сразу. Мне будет просто не узнать, когда Па уберется из моей Академии и можно будет возвращаться. И тут взгляд случайно упал на стенную панель, прикрывающую вход в кладовку. Туда я еще в первый день в Академии засунула парадные портреты бывших ректоров. А, судя по толстому слою пыли и паутины, об этом закутке не знал даже дядюшка!

Я сдвинула панель и, присев, шея до сих пор не гнулась, пролезла в полумрак прохладного каменного мешка. И тут же чуть не растянулась на полу, споткнувшись о тяжелую стопку журналов о современной моде. Ифит! Совершенно забыла, что, поленившись разжигать камин, отнесла сюда оставленные дядюшкой в спальне издания.

Глухо ругаясь сквозь зубы, мое невезучее высочество встало на карачки и занялось сбором бесполезных бумажек: еще не хватало поскользнуться на такой и расшибить физиономию о каменную кладку. Сложив кривую пирамиду, я снова выбралась в кабинет.

— А про что эта книжка? — тут же спросила Оли, протягивая мне один из журналов, неведомо как вылетевший из кладовки.

— Про идиотов, которым нечем заняться, кроме как уродовать себя, — проворчала я, забирая найденное.

— А почему уродовать? — моментально потребовала уточнить приблуда.

Лучшего момента, чтобы обсудить выверты моды, она не нашла! Глубоко вздохнув, я подавила рвущиеся с языка ругательства: мелочь не виновата, что обстоятельства загнали ее учителя в жуткий цейтнот.

— А разве такое красиво?

Я сунула Оли под нос первую попавшуюся картинку.

— Да уж… Ночью увидишь — с мертвяком попутаешь, — фыркнула мелкая. — Зато мама родная не узнает в такой красоте.

— Вот именно, — буркнула я, намереваясь забросить журнал в кладовку к собратьям, но, мельком взглянув на то, что показывала ученице, замерла.

— Чего такое? — Оли осталась верна себе, чутко отреагировав на изменение моего настроения.

— Оли! Ты гений! — воскликнула я.

— Ага. Знаю. Вы мне уже говорили, тогда, в поселке. Я помню. А чего?

— Потом! — отмахнулась я. — Сиди тихо и ничему не удивляйся.

Оли, уже привыкшая к вывертам своей ненормальной учительницы, пожала плечами и ушла в спальню. Испытав легкий приступ вины, я пообещала себе, что займусь ею всерьез, как только избавлюсь от Па, и тут же выбросила это из головы.

— Профессора Карну сюда. Немедленно! Сейчас! — приказала я призванному духу. Если память меня не обманывала, именно эта сушеная курица занимала пост моего заместителя.

Духи воспринимают приказы буквально, а ректор — полновластный хозяин в Академии стихий. Именно поэтому визжащая профессорша пять секунд спустя шлепнулась на ковер в моем кабинете, одетая лишь в расползающиеся клочья густой пены.

Я разинула рот, собираясь извиниться, но вовремя вспомнила один из уроков своего преподавателя по политической этике: лучшая защита — нападение.

— Значит, мне доложили верно, — прошипело мое артистичное высочество, демонстрируя крайнюю степень возмущения. — В рабочее время вы занимаетесь личными делами! Теперь понятно, почему ваши рабочие обязанности в таком плачевном состоянии!

Карна опешила, сразу прекратив визг.

— У меня сейчас нет лекций.

— А больше вам заняться нечем? Например, вверенным вашей опеке отделением чернаков?

— Но… Э…

— Запомните, профессор Карна, — я подбавила угрозы в голос, — в моей Академии ваше свободное время начинается тогда, когда засыпают студиозы. И не раньше. Это понятно?!

— Да, — пискнула она.

— Отлично! А теперь быстро приведите себя в Порядок и организуйте у ворот сбор преподавателей для встречи правителя. Он будет у нас через тридцать две минуты.

— Но как?! — ахнула Карна. — Почему вы раньше не предупредили?!

— Хотела проверить, как вы умеете справляться с неожиданностями. Пока вижу, что никак. Полторы минуты из тридцати двух уже прошли. Вы правителя в таком виде собираетесь встречать?!

Она пискнула что-то невразумительное и вновь исчезла, подхваченная духами-охранителями. Нет… Все-таки как неудобно получилось. Хотя спесь с нее слетела моментально, и то хлеб. Выбросив из головы неудачливую профессоршу — что-то мне подсказывало, что с задачей она справится, — я шагнула в портал.

Так называемая лавка красоты на главной площади, где продавалась всевозможная, порой совершенно несуразная косметика, не видела такого переполоха со дня своего основания. Вполне закономерно. Когда еще к ним вламывалась взлохмаченная принцесса и, бросив на прилавок журнал мод трехлетней давности, безапелляционно заявляла:

— Хочу вот так! И побыстрее!

— Но так уже не делают, — попыталась возразить хозяйка.

— Если так сделаю я, — фыркнуло мое поглядывающее на часы высочество, демонстрируя знак королевской семьи, — начнут снова!

Хозяйка оказалась сообразительной. Впрочем, иной она, каждый день общаясь с капризными клиентками, и быть не могла, иначе давно бы разорилась. Вокруг нежданной посетительницы закрутились помощницы, взвился в воздух хоровод разноцветных искр, и на какое-то время меня скрыло облако пудры.

Перевоплощение заняло минут десять стремительно убегающего сквозь пальцы времени, но оно того стоило. Что там мать, видевшая дочурку еще пускающим пузыри младенцем — я сама себя не узнала. Из зеркала на меня смотрело нечто. На голове полуметровая прическа из серии «баран перед стрижкой», обильно утыканная иллюзорными драгоценностями. Физиономия украсилась маской из толстого слоя крема и пудры, поверх которых ловкие помощницы нарисовали новое лицо: тонкие в ниточку брови, огромные глазищи, ресницы, больше всего напоминающие поселковый частокол. Довершали картину зелено-голубые губы под новый цвет волос. Я даже удивилась, как можно всего за десять минут так изуродовать в общем-то вполне приличную внешность. Мое рисковое высочество стало похоже одновременно на балаганного шута и утопленницу недельной давности.