них, потерялись, и эта наша недоделанность стала залогом будущей дружбы. Мы решили, что отныне станем помогать друг другу.

На следующий день, надев одно из старых платьев Рик, чтобы выглядеть хоть немного строже, я отправилась с ней в кабинет министров. По отдельности ни я, ни она не могли им указывать, но вместе у нас получилось неплохо: они так опешили от нашего неожиданного союза, что начали суетиться, изображая бурную деятельность. К концу дня пыль слетела с заброшенных бумаг, а гонцы были разосланы по окрестностям. Дела, наконец, тронулись с места, и мы с Рик праздновали маленькую победу.

Глава 4. Испытание

Шли недели, и наступила осень. Подготовка к осаде, как это ни странно, преобразила мое пребывание во дворце к лучшему: поддерживая друг друга, мы с Рик постепенно завоевали себе место под солнцем и наконец-то могли ходить по собственному дому на правах хозяек.

Отношение придворных ко мне переменилось. Слухи об Эдвине ходили по всей стране, каждый второй солдат рассказывал либо о том, как колдун спас его лично, либо о том, как помогал их взводу. Люди в замке также видели, на что я способна, когда участвовала в укреплении стен.

Магия уже не кажется чем-то опасным, когда встает на твою сторону в трудное время: я уже видела эту перемену в людях после того, как Эдвин спас нас шесть лет назад. Это чувство признательности не будет вечным, и я не обманывалась, ловя на себе благоговейные взгляды тетушек, которые еще месяц назад плевали мне в след. Война закончится, и все их страхи вернутся.

Если я не укрепляла стены, то проводила время в кабинетах, где помогала Рик принимать решения и растолковывала ей смысл докладов. Чувствовала я себя при этом неожиданно опытной и до ужаса важной, хотя последний раз отдавала приказы почти четверть жизни назад.

– …Не смей соглашаться, он же просто ленивый дурень! Ты сказала – он сделал, и думать нечего! А раз это его вина, пусть исправляет, и ни гроша он от тебя не получит сверху…

– Приятно видеть тебя прежней, Одри, – усмехнувшись, сказал проходящий мимо Вильям, министр иностранных дел. Он занимал это место еще со времен, когда мы отправились в Вайтенберг, но после событий на мое совершеннолетие уехал в свое поместье на границах. В замок Вильям вернулся только теперь, когда нам снова грозила осада. – Похоже, даже бродяжничество не выбило из тебя хватку.

– Не бродяжничество, а путешествие в исследовательских целях! – я пригрозила ему пальцем, улыбаясь.

– Как ни назови, а здесь ты на своем месте. Ты рождена управлять людьми, – убежденно сказал он. – Без тебя было туговато, все держалось на Томасе, но и ему иной раз не хватало твоего пламени.

От его слов я опешила и лишь молча вскинула руки, чтобы потом бессильно их опустить. Он просто не понимал, о чем говорил!..

– Подумай об этом хорошенько, девочка. Подумай о том, что тебе пора бы вернуться на свое место. – Он подмигнул мне и удалился, самодовольно улыбаясь.

Разве я могла объяснить ему?

Поддерживая Рик в дворцовых делах, я ощущала себя нужной, чувство вины, нахлынувшее на меня в стенах замка, отступало, мне казалось, будто я вовсе не бросала королевство на произвол судьбы. Но, по правде говоря, я ведь бросила. Прежняя хватка ко мне не вернулась, и я была все тем же беспомощным существом, каким покинула эти стены пять лет назад. Иначе я могла смотреться только на фоне Рик, которая в силу природной скромности и, как мне казалось, из-за материнства, выглядела куда более кроткой и послушной.

Нет, я не могла и не собиралась оставаться, и, вероятно, только понимание того, что все это временно, давало мне силы вести Рик дальше.

По вечерам, отдыхая от забот, мы с ней и Нилсом часто гуляли по осеннему саду вместе, сплетничали о мужьях и знакомых слугах. В одну из таких прогулок мы услышали тяжелые хлопки крыльев, я посмотрела вверх на закатное небо и увидела, что к нам приближается птица-гонец.

– Это от Эдвина? – спросила Рик с опасением в голосе: к сожалению, в письмах от братьев в последнее время хороших новостей не приходило.

– Нет.

Я выставила руку вперед, и сова села мне на локоть. Это была Альба, сипуха Уммы, моей знакомой колдуньи.

Впервые мы встретились с Уммой на первом собрании магов, куда меня привел Эдвин. Тогда мы обе еще были ученицами и сразу приметили друг друга в кругу молодых и самоуверенных колдунов. Позже мы еще не раз виделись на похожих сборищах и, случалось, выручали друг друга, если кто-то из нас попадал в передрягу. В присланном письме она просила о помощи: Умма вляпалась, и на этот раз дело казалось действительно серьезным.

Наше сообщество на самом деле было не больше, чем стайка старых друзей, которые собирались раз в год и могли помочь друг другу в трудную минуту – и то не всегда. Но существовали и другие, целые кланы колдунов со своими правилами и методами, и они, как водится, не жаловали ни друг друга, ни одиночек вроде нас.

Умма уже пару лет как упорхнула из-под крыла наставницы и развлекалась, бродя по странам. Не так давно она встретила парня и влюбилась в него по уши, хотя он был из клана, о котором ходили дурные слухи. Мы с Эдвином долгое время о ней не слышали и решили, что она бросила это увлечение, как и прошлые, но по этому письму я поняла, что мы ошибались.

Парень убедил ее присоединиться к клану, и теперь она не могла оттуда выбраться. Она не писала прямо, что именно там происходит, – разглашение каралось смертью и, если письмо перехватили бы, ей бы пришлось еще хуже, но по намекам, разбросанным по тексту, я поняла, что Умме грозит серьезная опасность. Она умоляла меня и Эдвина вытащить ее оттуда.

– И ты собираешься уйти? – обеспокоенно спросила Рик, когда я поделилась с ней содержанием письма. Мы уже сидели в моей комнате, я на подоконнике, а она на моей кровати. – В последнем письме Томас и Эдвин писали, что сейчас нужно быть особенно осторожными. Они всего в неделе пути отсюда, ситуация может переломиться в любой момент.

– Мне сложно принять это решение, – призналась я, рассматривая письмо Уммы, которое еще держала в руках.

Передо мной стояла непростая задача. Я обещала Эдвину, что не покину стен замка, однако и Умму бросить не могла. Мое чутье подсказывало мне, что, если я не приду