– Не помню, – соврала я. – Я училась у десятков магов.

– Что ж, в таком случае покажи, что еще ты умеешь, – предложил он, улыбнувшись почти добродушно.

Старейшина сделал приглашающий жест рукой, и ко мне с разных концов пещеры двинулись трое колдунов. Бежать было некуда, и я осталась на месте: что бы они ни собирались делать со мной, я не смогу помешать им.

Они встали передо мной, один из них положил ладонь мне на грудь, двое других последовали его примеру, и в тот же миг я ощутила, как меня наполняет теплый поток. Каждая клетка тела оживала, возвращалось осязание, помогавшее мне чувствовать стихии.

Посчитав, что с меня достаточно, двое из них отошли, а один остался, встав в двух метрах напротив меня. Бледнолицый выжидающе смотрел на меня.

– Ну же, – требовательно произнес он.

Я осмотрелась. Чего он ждал от меня?.. В глубине души я знала, но не хотела делать этого.

Главный сделал жест, и маг напротив меня напал первым. Он использовал несложное заклинание, которое я развеяла порывом воздуха. Прежде чем он решился на второе, я опрокинула его волной ветра, мысленно встряхнув пространство, как тяжелое старое одеяло, а затем, пока он не опомнился, использовала один из приемов Тью, самый слабый. Коснувшись своих плеч сложенными крест-накрест руками, я плавно выпрямила их перед собой, словно раскрывая невидимый мешок, и мой противник дернулся, как будто подвешенный на веревке, а затем потерял сознание.

Колдуны вокруг меня зашептались, их ряды дрогнули, но волнение утихло, как только один из них подошел к телу и объявил, что их товарищ еще жив.

Бледнолицый не обращал внимания на суматоху, он не сводил с меня жадного взгляда. Заметив это, я замерла, чувствуя себя олененком под прицелом охотника.

Его болезненно красные глаза горели, как у похотливого юнца, а рот расплылся от предвкушения: увиденное насквозь проняло его истлевшую душу. Встретив его взгляд, я, наконец, поняла, что означало это представление.

Они и не думали убивать меня – более того, моя жизнь в гораздо большей безопасности, чем чья-либо в этом зале. Старейшина, скорее, бросит против меня еще пару-тройку своих людей, просто чтобы посмотреть, как легко я вытряхну из них жизнь, чем позволит кому-то причинить мне вред – по крайней мере, пока я не научу его этим фокусам.

Так началась моя жизнь в клане.

Его глава называл себя Салтр, это имя казалось слишком зловещим, чтобы быть настоящим. Я узнала, что он создал клан Хранителей Жизни и десятилетиями совершенствовал свою технику, обучая ей немногих последователей, вместе они пили силы из других колдунов ради обретения могущества, но все, на что они его тратили, это поддержание клана и собственного бессмертия.

Повелитель жизни и смерти, как ни странно, заинтересовался фокусом с магией воды, и со временем я поняла, почему. Нарушить любую стабильную систему с помощью магии было непросто: или ты подстраиваешься под природные процессы, или ломаешь их ценой своих жизненных сил. Убить человека заклинанием – не каждый маг был способен на это, и дело не в морали, а в колоссальных усилиях, которые нужны для разрушения столь сложной системы. Если ты, конечно, не прибегаешь к физическому воздействию. Эдвин мог валяться без движения неделю, просто развеяв проклятие, ломавшее человеческую природу, при этом и я, и он могли останавливать вышедшие из берегов реки и гасить лесные пожары, чувствуя после этого не больше усталости, чем от денька на грядках у лесного домика.

Салтр и его клан обращали чужие жизни в свою силу и обратно с легкостью ребенка, играющего с водой и парой ведерок, но ни один из них не мог умертвить за мгновения, как Тью. Их пугало и завораживало то, с какой легкостью простое колебание стихии способно развеять по ветру пылающую бесценной энергией жизнь.

Салтр предложил мне быть их гостьей и потратить немного времени на то, чтобы обучить его странной иноземной магии. Он не запрещал мне уходить и не заставлял меня остаться, однако я не обманывалась этой вежливостью: стоило мне возразить хоть единожды, и меня ждала участь оказавшихся внизу. Я знала свое место и была послушной пленницей.

Мы занимались примерно по часу в день, – едва ли в пещерах можно было уследить за временем. Я придерживалась тактики, которую в свое время использовал Эдвин, чтобы проводить со мной побольше времени. Я начинала с простейшего, разбавляя полученные от Тью знания рассказами десятков других магов воды, и каждый раз оставляла урок незавершенным, чтобы спустя время Салтр звал меня снова. Тогда я заканчивала объяснять старый трюк и переходила к новому, который так же не успевала закончить.

На мое счастье, Салтр уставал очень быстро, и я точно могла рассчитать время, на которое его хватит. Вскоре я стала подозревать, что он может быть вдвое, а то и втрое старше, чем казался внешне, и силы, поддерживающие в нем жизнь, давно ему не принадлежали. Вот почему он так быстро выматывался.

Выходить и спускаться к ямам с пленниками мне не позволяли, однако по пещерам я могла перемещаться, как и когда захочется. Мне выделили комнату убитого мной мага, кормили, дали одежду, в которой было не так холодно. Не только Салтр заинтересовался моими умениями, остальные колдуны тоже хотели научиться, но им, в отличие от старейшины, я могла отказать, а им приходилось принимать мои отказы. Если бы я рассказала старику, что его приближенные хотят научиться убивать одним жестом, это вызвало бы у него никому не нужные подозрения. В связи с этим я заняла в клане неоднозначное, почти забавное положение любимой обезьянки главаря.

Я была пленницей, нелепой ведьмой, играющейся со стихиями, в кругу вечно живущих вампиров. Они следили за каждым моим шагом из тени, но избегали преграждать мне дорогу. Их неиссякаемое высокомерие причудливым образом переплеталось с заискивающими улыбками, а немая угроза с пугливой доброжелательностью. Никому из них не хотелось проверить мои таланты на себе, к тому же меня запрещалось трогать, пока я развлекаю Салтра. Но соверши я хоть один промах, и они разорвали бы меня без единого сожаления. Негласное перемирие, ненадежное, как водная гладь, но и я, и колдуны делали все, чтобы не нарушать его.

Я избегала их попыток сблизиться, а тем, кто пытался давить на меня, давала отпор, но только от одного из колдунов отделаться так и не смогла.

Его звали Сирил, бледный взъерошенный парень, чей облик, в отличие