услышала Василиса мягкий женский голос, — Сны никогда не длятся вечно.

Девушка обернулась и увидела небольшую, симпатичную женщину средних лет в белом одеянии.

— Кто Вы? — спросила Лиса.

— Гораздо важнее, кто ты! — отозвалась женщина.

— И кто же я по-вашему?

— Ты очень смелая девочка, я горжусь тобой. Благодаря тебе, Светлоземье будет жить дальше, так и не узнав о том, что ты для них уже несколько раз сделала.

— Мне не нужна благодарность.

— Я знаю. Но всё равно, я благодарю тебя. Мой сын не стал убийцей. Его имя не будут проклинать в веках. Им не станут пугать маленьких детей. Сама того не ведая, ты помогла ему. Вот уже тысячу лет его снедает жажда мести. Он глуп, мой мальчик, он не понимает, что Морана использовала его, что в её чёрной душе не может зародиться ничего, кроме ненависти и злобы. Но это не страшно, рано или поздно он всё поймёт. Он вспомнит, для чего он был рождён, каким он должен стать.

— Вы Сумерла? Мать Волота?

— Да, я верховная богиня подземного царства, жена Озема, мать Святогора, Волота и Леля.

— Но Волот умер. Простите меня, я не хотела…

— Что ты, дорогая, боги не могут умереть. По крайней мере, по меркам живых. Заклинание аннигиляции расщепило Волота на атомы и возвратило домой, в царство Озема. Потребуется время, чтобы он смог воссоединиться с собой вновь. Сто лет, тысяча… Что такое время, когда перед тобой целая вечность. Он болен, мой бедный мальчик. Болен гневом, яростью, злостью… Но это пройдёт. Он возродится. Душевные раны затянутся, разбитое сердце исцелится новой любовью. Нужно лишь немного подождать. Кстати, о заклятии аннигиляции… Платой за него является заветное желание. У тебя есть такое?

— Я… я не знаю, — Василиса, с одной стороны, и вправду не знала, что сейчас может сойти за заветное желание; с другой стороны, совершенно не хотела делиться такими важными вопросами с милой, но совершенно не знакомой ей женщиной.

— О, не переживай за это, я совсем не хочу вмешиваться в твою личную жизнь.

Василиса вспыхнула до самых кончиков ушей — всё, кому не лень, с утра до вечера читают её мысли.

— Нет, нет, дитя моё, я не из праздного любопытства спрашиваю тебя. Отдать своё самое заветное желание — это достаточно большая потеря в жизни, я хочу тебе помочь. Тебе же Ваня нравится?

Ванька! Да как же она не подумала про него. Быть с ним — это и есть Василисино самое заветное желание. Но если оно никогда не исполнится… У Лисы перехватило дыхание, к горлу подкатился комок, а слезы предательски заблестели на ресницах.

— О, только не плачь, — поспешила успокоить Сумерла Василису, — ещё не всё потеряно. По очень древнему обычаю, который никто уже и не помнит, желания можно обменять. У тебя на пальце кольцо. Это мой подарок моему младшему сыну. Его силы хватит для обмена. Выбери любое желание и произнеси: «Еинешагоп и нембо». Кольцо сделает остальное за тебя. Оно навек потеряет свою силу, но твои обязательства будут оплачены. Выбор за тобой. Это всё, что я могу сделать для своей…

Последних слов Василиса не смогла расслышать из-за порыва налетевшего ветра.

— Прощай, моя девочка, я желаю тебе удачи и очень счастлива, что смогла с тобой познакомиться лично, — женщина ласково улыбнулась и растаяла в воздухе.

Ошеломленная Василиса осталась сидеть на песке. Мысли скакали, как угорелые зайчики по пересечённой местности. Она совсем забыла про Ваньку, про оплату заклятия, и чуть было не потеряла его навсегда. Если бы не Сумерла… Однако, не стоит терять времени. О чём она мечтает ещё, кроме как провести с Ванькой всю оставшуюся жизнь?

— Спать! Больше всего на свете я сейчас хочу спать. «Еинешагоп и нембо», — кольцо на пальце вспыхнуло золотым огнём, обожгло руку и погасло. Лунный камень треснул ровно по середине буквы Л, серебро поблекло. И Василиса проснулась.

****

Голова кружилась, слегка подташнивало, но уже совершенно не хотелось спать.

— Может быть я выспалась, — подумала Василиса, — но золото, что осталось от лука, еще ни на йоту не застыло, это значит, что спала я в общей сложности не более пяти минут, а может и того меньше. Нужно вставать.

В этот момент Василиса услышала стон, она вскочила и бросилась к лежащим людям. Кажется, все были живы и потихоньку приходили в себя. Василиса склонилась над матерью. Та постанывала, но дышала. Лиса стала гладить Ладу по щеке, в надежде привести её в чувство.

— Василиса, — услышала она голос отца, — с ней всё в порядке?

Вечник Карлович, сильно пошатываясь, подходил к ним.

— Да, она дышит.

— Проверь остальных.

Василиса, стоя практически на четвереньках, подползла к Жаре Птицевой. Та, уже открыла глаза, но её взгляд был блуждающим и туманным, она явно не понимала, где находится.

— Жара Абдурахмановна, это я, Василиса Кощеева. У Вас всё хорошо?

— Василиса? А где мы? Что случилось?

— Вас и маму похитил Шама Хан и притащил сюда, чтобы вызвать к жизни древнего бога. У него почти получилось. Но сейчас уже всё закончилось. И ещё Вас с мамой молнией ударило, поэтому вы сознание потеряли.

— А это кто? — спросила Жара Птицева, указывая на лежащего неподалёку Тар Тарыма.

— Это сын вашего похитителя. Его тоже молнией огорошило. Я сейчас его проверю.

Василиса направилась в сторону Тар Тарыма, но ордынец, до сих пор претворяющийся бездыханным, вдруг резко вскочил и что есть мочи помчался прочь.

— Отец! — Василиса обернулась к Вечнику, который помогал подняться Ладе, — его нужно задержать!

— Не нужно. Он нам не опасен. Чёрные горы сведут его с ума без всякой посторонней помощи. Да и не сможем мы его задержать, мне кажется, магии у нас совсем не осталось. По крайней мере, я её совсем не чувствую. Василиса? Лада? Жара Абдурахмановна? Как у вас?

— Так же, — отозвалась Жара Птицева, — ничего.

Лада молча покачала головой. Василиса растеряно смотрела на отца. Ведь если магии нет ни у кого, тогда непонятно, как возвращаться домой. Перспектива месячной прогулки из Чёрных гор в Лук-у-Морье оптимизма совсем не добавляла. Неблизкий путь, пешком его не пройти. Но выбираться отсюда всё равно придется.

— Мама, — Василиса наконец смогла обнять мать. Она запомнила мать молодой красавицей. Сейчас на нее смотрела уставшая женщина среднего возраста, хотя они не виделись всего пять лет. Лада гладила дочь по волосам, из её глаз текли жгучие слёзы.

— Мама, что с тобой случилось, почему ты пропала? — Василиса поняла, что может теперь задать вопрос, мучавший её последних несколько дней.

— Не