– Считай, что я тебя услышал.

– Тогда сделай так, чтобы я о тебе больше ничего не слышал. Потеряйся… Лучше всего за границу свали, воздух чище станет.

– Воздух фраера портят, пусть они сваливают.

– От воров смердит не меньше… Все, я тебя не держу. – Якиров махнул рукой в сторону остановки.

Лукомор неторопливо повернулся и удивленно повел бровью. Он-то думал, что за его спиной кто-то стоит, но не было никого.

Он сделал несколько шагов и остановился. Тяжелый у него сегодня был день, сход все силы высосал, может, от нервного и морального перенапряжения ум за разум зашел? Может, и не было никакого Якирова?

Сначала действие, потом слово. Все правильно, у кого больше прав, тот не утруждает себя объяснениями. Сначала Якиров забрал Нестроева и Гаврилина, а затем опустился до разговора с Одинцовым.

– Поверь, так будет лучше, – сказал он, постукивая пальцами по столу.

Человек на своем месте, так мог сказать о подполковнике Одинцов. Человек, который заслуживает уважения. Максим отдавал ему должное, но все-таки недолюбливал его. Крепкие у него корни, но гниющие…

– Кому лучше?

– Прежде всего тебе, Максим Львович. Гаврилин будет у меня в полной безопасности. И показания свои точно не изменит.

– В безопасности?.. Это вы про Полоскова или Ворсобина? – не удержался от насмешки Одинцов.

– Ну, и на старуху бывает проруха… – недовольно глянув на него, поморщился Якиров. – Кстати, Лукомор уже на свободе.

– Я в курсе.

– И что скажешь?

– А что я должен сказать? – В словах Максима не было вызова, но желание откровенничать с подполковником отсутствовало.

– Мы очень серьезно поговорили с Лукомором, – продолжал Якиров.

Судя по выражению лица, ему не понравилась реакция Максима. А чего он, интересно, ожидал? Забрал человека, от показаний которого зависела его свобода, и хочет доброго к себе отношения. А забрал нагло, нахраписто, так, как будто по своей воле действовал, будто не было приказа областного начальства. А приказ был, иначе бы Одинцов шиш перед его носом размазал, как сделал в случае с подполковником Свибловым, когда тот начал качать перед ним права…

– О чем?

– Не хочу, чтобы он воевал с Никиткиным.

Максим выразительно кивнул, одобряя решение Якирова. Все правильно, большая война в городе никому не нужна.

– И он вас послушался?

– Надеюсь.

– Я думаю, он еще раньше дал отмашку на Никиткина.

– Ты что-то знаешь?

– Я знаю, что Полоскова и Ворсобина больше нет.

– Ну да, ну да… – вздохнул Якиров, почувствовав себя уязвленным.

– Что там у вас по этому делу?

– Ну, подозреваемые есть… Но фактов нет… Чисто сработано…

Так же чисто могли устранить и Нестроева. Одинцов держал его под особым присмотром, но все могло произойти. Он поднял всю его подноготную – где жил в детстве, где учился, с кем водился, где работал… Смог установить и его контакты с Никиткиным. В прошлом году Фраер был у него дома как минимум один раз. Нашлись свидетели, которые могли это подтвердить, но, увы, это ничего не давало. Ну, был Нестроев знаком с Никиткиным, и что?..

Да, Нестроев лгал, отрицая факты из своей недавней биографии, но это минус для него. Такой минус, который на фоне совершенных им преступлений казался невинным пустяком… Он врал, его уличали в этом, а Никиткин оставался на свободе. Так и не получил Максим основания для его ареста…

– Если Лукомор отмашку дал, он должен ее отменить, – резко сказал Якиров и как-то нехорошо посмотрел на Одинцова.

– Вы говорите так, будто это зависит от меня, – недовольно повел бровью Максим.

– Есть у меня информация. Были у тебя в СИЗО контакты с Лукомором. И Сколкова ты к Лукомору протолкнул…

– А о том, что Никиткин подставил и меня, и Лукомора, у вас такая информация есть?

– Есть. Поэтому и претензий нет… Претензий нет, а опасение есть. Ты, Максим Львович, мужик резкий, крутой, ты это дело с Никиткиным так не оставишь.

– А вы себя на мое место поставьте.

– Так я и сделал. И знаешь, это было совсем нетрудно… – усмехнулся Якиров.

– Вы хотите меня предупредить?

– Да, хочу. Все выяснения – исключительно в рамках Уголовно-процессуального кодекса.

– А вы думаете, что эти рамки узкие? – хмыкнул Одинцов. – В случае с Никиткиным они очень даже широкие. Эта мразь… этот гражданин совсем «берега потерял».

– Согласен.

– Вы с ним разговаривали?

Максим пытался вызвать Никиткина на разговор, но не мог достучаться до него. Дома его не было, в офисе тоже, никто не знал, где он. Но за границу Фраер не выезжал, во всяком случае, под своим именем. Где-то здесь он, совсем рядом, Одинцов чутьем улавливал его присутствие.

– Пока нет. Но есть желание.

– Ему ничего не угрожает. Доказательств против него нет. Но пусть он… – Максим хотел сказать, что Никиткину лучше всего держаться от этих мест подальше, но сам же себя и одернул.

– Что такое? – не понял Якиров.

– Я сам ему это скажу при встрече, – добавил Одинцов.

– Уверен, что все будет по закону, – не без сомнения глянул на него подполковник.

Не нравился Максиму этот разговор. Складывалось впечатление, что убоповец покрывал Никиткина. То ли ему действительно не хотелось усугублять и без того сложную ситуацию, то ли он был в сговоре с Фраером – из корыстных соображений. Возможно, и дело Нестроева он забирал, чтобы вывести Никиткина из-под удара…

И еще Якиров усомнился в его невиновности. Он смотрел на него так, словно Максим действительно убил Прошника и Волхова…

А Прошник был натуральным козлом, Одинцов в этом нисколько не сомневался. Сущность у него козлиная, но жизнь – человеческая. И Никиткин у него эту жизнь отнял. И у него, и у Волхова. Жестокое двойное убийство – и все для того, чтобы подставить майора Одинцова. А чтобы подвести под монастырь Лукомора, эта мразь приговорила к смерти массу людей. Туманова и Еремеева застрелили, за ними погибли Веселый и Татарин. Опять же, Кустарева ранили… Разыгрался Фраер, разгулялся, «берега потерял»… Он уже не человек, а нелюдь, и у Одинцова не было никакого желания с ним договариваться…

– Товарищ подполковник, что вам от меня нужно? – жестко спросил он. – Давайте не будем ходить вокруг да около, мы взрослые люди… Хотите, чтобы я отстал от Никиткина?

– Да, я хочу снизить напряженность в городе, – кивнул Якиров. – Лукомор на свободе, Никиткин тоже, и тот упрямый, и другой. Разъезжаться они не хотят, значит, нужно развести их по разным углам… У тебя тоже счеты к Никиткину, и я не хочу, чтобы ты их с ним сводил. По закону – пожалуйста. И то, если есть уверенность в своих силах.