Прошла добрая минута, прежде чем Вирджиния представила их друг другу. Оуэн мог заключить, что основатель и директор Института был умен, хитер и не ведал жалости. Подобные выводы не требовали особой проницательности или интуитивного прозрения. Человек, который сумел создать столь успешное в финансовом отношении учреждение, был просто обязан проявлять эти качества, ибо его деятельность по большей части строилась на притворстве и обмане.

Но вот что действительно поражало в Лейбруке: наполненная энергией атмосфера вокруг него слегка потрескивала, что красноречиво свидетельствовало о наличии у него недюжинного психического таланта. Многие из его подопечных являлись откровенными мошенниками, но сам Лейбрук был чрезвычайно одарен психически. И этот человек был гораздо опаснее любого из своих шарлатанов.

— Мистер Суитуотер — профессиональный исследователь, — сказала Вирджиния. — Я не нашла никаких причин, чтобы препятствовать его желанию наблюдать мою работу.

Адриана Уолтерс улыбнулась Оуэну:

— Как интересно, мистер Суитуотер! Прошу, расскажите, что именно вы обнаружили у мисс Дин.

«Надо отдать ей должное», — подумал Оуэн. И действительно, Адриана была потрясающе красивой женщиной. Вот только с глазами было что-то неладно… Ее глаза напомнили ему безжалостные глаза заводного дракона.

— Я не подвергаю ни малейшему сомнению талант мисс Дин, — ответил он. — Она очень одарена.

Лейбрук внимательно взглянул на него, и глаза его сверкнули.

— К несчастью, вы пришли к противоположному заключению, когда речь шла о двух других практикующих, связанных с нашим Институтом.

— Уверен, что они сумеют восстановить свою практику, — ответил Оуэн. — Чтобы опорочить умелого практикующего, нужно гораздо больше, чем несколько нелестных отзывов в газетах. Публика охотно верит в то, что желает верить. Однако вы и сами все знаете, Лейбрук. Иначе не сумели бы создать столь успешное предприятие.

— К сожалению, своей практики уже не восстановить двум зеркальным гадалкам, которых два месяца назад постигла безвременная и загадочная смерть, не так ли? — вкрадчиво поинтересовался Лейбрук.

Вирджиния похолодела. Замерли и те из гостей, что стояли рядом. На несколько секунд воцарилось зловещее молчание. Наконец Адриана, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Гилмор, что вы такое говорите?..

Вирджиния же нахмурилась и заявила:

— Мы все знаем, что мистер Лейбрук просто высказывает свои предположения. Он пытается внушить собравшимся, что мистер Суитуотер имеет отношение к смерти миссис Рэтфорд и миссис Хэкетт. Но это совершеннейшая неправда.

Лейбрук повернулся к Вирджинии с видом искренней озабоченности:

— Как вы можете быть уверены в этом, мисс Дин? О мистере Суитуотере вообще мало известно. Кроме того, что он, очевидно, возомнил, будто вправе выносить приговор тем, кто использует для заработка свой талант. То есть таким, как вы.

— Сэр, у меня нет сомнений относительно мистера Суитуотера. — сказала Вирджиния. — Дело обстоит так, что я видела послеобразы в зеркалах, которые остались на местах их смерти. Обе женщины были убиты. Однако их убил отнюдь не мистер Суитуотер.

Лейбрук с Адрианой остолбенели. «Как и все остальные», — мысленно отметил Оуэн.

— Вы уверены в том, что их действительно убили? — спросил Лейбрук.

— Да, — ответила Вирджиния. — Совершенно уверена.

Оуэн почувствовал, как воздух задрожал от накала энергии. Лейбрук явно нервничал. Адриана же смертельно побледнела.

— Черт подери! — воскликнул Лейбрук. — Я слышал, что на телах не было признаков насильственной смерти. Никаких следов яда.

— Привидения, — шепнула Адриана. — Значит, слухи верны. Гадалки вызвали смертоносных духов с Другой Стороны.

Лейбрук посмотрел на нее с досадой:

— Не будь посмешищем, дорогая!

— Уверяю вас, привидения тут ни при чем, — сказала Вирджиния. — Просто действовал хладнокровный убийца.

— Вы видели его образ? — спросил Лейбрук. Он был весь внимание, глаза его пылали.

— Я уже объясняла вам, что не могу видеть в зеркалах лица убийц. Однако… Когда я читала в зеркалах, со мной был мистер Суитуотер. Он сумел уловить признаки того, что человек, который убил миссис Рэтфорд и миссис Хэкетт, обладал психическим талантом.

Лейбрук сурово посмотрел на Оуэна.

— И что вы узнали про убийцу? — нервно спросила Адриана.

— Было ясно, что человек, убивший миссис Рэтфорд и миссис Хэкетт, получал от акта убийства особое, неестественное удовольствие. Или, возможно, переживания сексуального характера, — ответил Оуэн.

Адриана в ужасе воскликнула:

— Неужели? Вы уверены?!

— Абсолютно уверен, — ответил Оуэн.

Лейбрук же, прищурившись, проговорил:

— Не понимаю, каким образом это обстоятельство исключает вашу невиновность, мистер Суитуотер.

Вирджиния мило улыбнулась:

— Могу заверить, что страсти мистера Суитуотера, и страсти сильные притом, вовсе не носят характера неестественности или одержимости. Как раз наоборот.

Лейбрук снова воззрился на Оуэна как на заклятого врага. Затем бросил сердитый взгляд на Вирджинию:

— Мне кажется, вы слегка переусердствовали с шампанским, мисс Дин.

Вирджиния пропустила это замечание мимо ушей.

— Если бы мистер Суитуотер и совершил акт убийства, то не ради удовольствия. Я в этом уверена.

— Разумеется, не ради сексуального удовольствия, — сказал Оуэн с холодной учтивостью. — Предпочитаю получать его естественным путем.

— Да это все равно, что сунуть кота в стаю голубей! — воскликнула Шарлотта. — Господи, Вирджиния, ты могла бы просто нацепить на спину огромнуювывеску, извещающую всех, что у тебя любовная связь с мистером Суитуотером!

— Не думаю, что вывеска сочеталась бы с фасоном моего платья, — ответила Вирджиния.

— Я серьезно! — Шарлотта с гневом воззрилась на подругу.

— Извини… — пробормотала Вирджиния. — Но тут, кажется, не моя вина. Слухи о моей близости с мистером Суитуотером уже и так гуляли вовсю.

— Одно дело — слухи о романе, но совсем другое — крытое заявление. До сегодняшнего вечера мы могли надеяться, что хоть кто-то сомневается в характере твоей связи с мистером Суитуотером. Лейбрук был просто в ярости. Это может погубить твою практику, Вирджиния!

— Переживу. На моей стороне есть одно преимущество.

— Какое же?

— У меня настоящий талант.

Они стояли в толпе гостей на ступеньках парадного подъезда Института, дожидаясь Ника и Оуэна, отправившихся искать карету. Время близилось к полуночи. В сиянии газовых ламп, обрамляющих вход, вся эта сцена казалась ожившей фотографией — яркий свет, черные тени и улица, заполненная каретами и легкими экипажами.