– Знаю, знаю, то-то смотрю, вроде лицо знакомое. Вы к Олегу в гости приехали, – тут лицо девушки на несколько секунд погрустнело, но затем она приветливо взглянула на Комбата. – Меня Дашей зовут.

– Тлухомановой? – пряча улыбку, спросил Комбат.

– Нет, я, как и дядя Илья, Чащина, – серьезно ответила девушка.

– Ну, раз пришла, делать нечего. Сейчас я мясо зажарю, вместе перекусим, – сказал егерь.

– Некогда кушать, дядя Илья, я ведь собралась предупредить вас. К нам вчера из города начальство прикатило, участковый всех мужиков да баб собрал, говорил, что вы убили какого-то Остроухова, ножиком его зарезали.

– Когда? – в один голос спросили Рублев и Чащин.

– Дайте подумать. Заявились они вчера, значит, убили его позавчера вечером.

– Видишь, Борис, какой я коварный тип. Пока ты спал, быстренько слетал в город, зарезал человека и вернулся обратно.

– Ага, на дельтоплане, – мгновенно уточнил Комбат. Они вроде шутили, улыбались, но это был смех, полный горечи. Где-то Чащин ошибся. Может, следовало начинать поиски с другого края Медвежьего распада или оказался прав Комбат, и убийцы обосновались в городе, лишь изредка наезжая в заказник? В любом случае ценой просчета стала человеческая жизнь. Последняя ли?

– Дядя Илья, Борис Иванович, дайте мне сказать до конца, – воскликнула Даша. – Когда городские кончили говорить, кто-то из наших вспомнил о вас, Борис Иванович. Тут все начали кричать, что дядя Илья вас тоже убил, а Гришка, как обычно, пришел выпивши и заорал, что надо идти в лес, на облаву. Может, и обошлось бы, ведь остальные мужики сидели трезвые, но городские после Гришкиных слов очень ловко повернули разговор, и сегодня люди пойдут в лес убивать вас. Им в помощь из области пришлют роту спецназовцев, наши в основном будут при них вроде проводников. Я, как узнала, хлеба в магазине взяла и сюда. Очень мужики на вас злые, дядя Илья, надо поскорее уходить.

– Лучше б ты вместо хлеба чай купила, – не выдержав, сказал Комбат.

– Если Бог даст, еще купит. А сейчас надо быстро собираться. Здесь полно разного барахла, которое жалко бросать, а раз наши мужики по мою душу пойдут, они это место в два счета отыщут. Ну что мне с тобой делать? – обратился егерь к Дарье.

– У вас здесь много вещей, давайте я помогу их нести. Я сильная, – настаивала девушка.

Этот довод Чащина не убедил, ведь он успел изучить возможности Комбата. Куда больше его тревожила судьба девушки. Еще не факт, что бандиты обосновались в городе, и по закону подлости Дарья может наткнуться на них. Ну ладно, пусть не на бандитов, а на спецназовцев. Ватага здоровых бугаев, истосковавшихся по женской ласке, в гуще леса может оказаться для девушки пострашнее уголовников. Егерь представил себе жуткую сцену и повернулся к Даше:

– Уговорила, пойдешь с нами.

Навьюченный, как верблюд, Комбат шагал слегка подзабытой дорогой. Егерь несколько раз оказывался в хвосте, чтобы посыпать их след какой-то дрянью, и однажды Рублев направился совсем другим путем. Ему вспомнилось, как горько он сожалел тем дождливым московским днем, что ему не удалось вырваться на природу. Теперь он хлебнул вволю и полуденного аромата заповедного леса, и чавкающей грязи болот, и еще очень-очень многого. Возврат к жизни далеких предков ему уже малость наскучил. И только поиск убийц не давал окончательно затосковать, подхлестывал активность, будоражил кровь.

Когда начались болота, Чащин не стал рисковать. Встав впереди маленькой группы, он вывел ее на островок, а сам повернул обратно. У начала тропинки через болото он щедро посыпал ее своей фирменной отравой на тот случай, если какая-нибудь собака возьмет след у самой трясины.

– Разговаривать шепотом, здесь голоса далеко разносятся, – предупредил он, вернувшись.

Тем временем отряд грозных мстителей выступил из деревни. Спецназовцы жарились в касках и “брониках”, мужики иронично поглядывали на их амуницию, зато уважительно рассматривали автоматы “Абакан” – лучшие в мире по скорострельности и точности. Казалось, против такой мощи один человек не мог, просто не имел права устоять. Однако сейчас охотникам противостоял не человек-одиночка, а сама природа, дикий сумрачный лес и коварные, готовые поглотить хоть целую армию болота.

Спецназовцы, привыкшие видеть противника или хотя бы ощущать его по злым ответным выстрелам, взрывам гранат, немного растерялись. Обливаясь потом, они все шли и шли, сопровождаемые насмешливым чириканьем птиц, а лес и не думал выдавать беглеца.

Карательная акция закончилась вполне предсказуемо. Люди уткнулись в болото. Один из местных, тыкая перед собой палкой, забрался немного вперед, тут палка, пробив тонкий слой дерна, ушла в топь, человек чуть не упал следом по инерции, кое-как устоял и с перекошенным от страха лицом вернулся обратно.

– Не догнали, так хоть согрелись, – мрачно пошутил командир, отводя взмыленных бойцов обратно в деревню.

Единственным их успехом стало обнаружение стоянки, откуда ушли Чащин и Комбат. Как только командир пообещал дополнительный отпуск, сразу нашлись добровольцы, готовые остаться в засаде.

В это время егерь умело разделывал тушу косули. В специально выкопанной яме он развел костер, а дувший на болоте западный ветер относил дым в сторону от возможных преследователей. Даша стояла рядом. Она стеснялась Комбата и все старалась помочь Чащину, хотя он прекрасно справлялся один. Наконец егерь не выдержал и сказал, обращаясь к Рублеву:

– Должно быть, ушли юные следопыты. Давай, Борис, рискнем, прогуляемся.

– Куда? – удивился Комбат.

– За твоей мечтой. Ты же хотел спать на еловых лапах. Извини, но спальник придется отдать Даше.

Она за мясом присмотрит, а мы займемся устройством твоего логова. Сверху накроешься драным одеялом, а если хочешь, возьми мое, целое.

– Да, Петрович, ты отвратительно подготовился к приему гостей, – заметил Комбат.

– Так их сюда никто не звал, – парировал Чащин.

Когда они вернулись, мясо уже было готово. Чащин залез в свой импровизированный погреб и достал оттуда вместительную бутыль, на две трети заполненную жидкостью цвета разбавленного коньяка.

– Ото! – сказал Комбат.

– Не “ого”, а чистейшая самогонка, настоянная на лучших травах. Вкус неописуемый и никакого похмелья. День сегодня выдался нервный, поэтому надо выпить за спасение и удачу в наших делах. Даша, будешь?

– Ой, дядя Илья, вы же знаете, я не пью, – ответила девушка и почему-то покраснела.

– Вот и хорошо, нам больше останется, – сказал Чащин, разливая спиртное по кружкам.

Комбат сделал маленький глоток. Творение егеря походило на хороший бренди, но ароматом и насыщенностью букета намного превосходило его. И уж меньше всего оно напоминало сделанный на продажу деревенский самогон, которого за годы службы, когда его заносило в самые глухие места, Комбат выпил предостаточно.