с любопытством озирались по сторонам. Ветер все сильнее раскачивал кроны деревьев, а ожидаемый дождь заморосил мелкими холодными каплями. Стало темнее вокруг.

Когда с бельем было покончено, Ребекка поспешила к дому. Но остановилась на полпути, чуть не выронив из рук корзину. Над тем местом, где располагалась торговая площадь Ридана, вдруг блеснул яркий зигзаг молнии, и снова ударил еще один оглушающий раскат грома. Небо в сердце города стало почти черным. На Ридан надвигалась мощная и страшная гроза!

Ребекка во все глаза глядела вдаль, и сердце ее съеживалось от неведомого страха. Она чувствовала, как потеют ее руки, хоть летняя жара и сменилась необъяснимым колючим холодом. Лили дергала ее за подол, пытаясь сдвинуть с места. Наконец Ребекка очнулась от оцепенения и, подхватив на руки Лили, бросилась в дом.

— Тимми, Робби! — не оборачиваясь, на ходу крикнула она. — Быстро прячьтесь по домам!

Она видела краем глаза, что люди на полях побросали свои серпы и бегом возвращались обратно, придерживая на ходу головные уборы от порывов ветра. Горацио тоже вернулся к себе. Его не было на улице, и Ребекка вздохнула с облегчением.

Заперев за собой дверь, она подбежала к окну и посадила Лили на кровать подле себя, затем выглянула на улицу. Крыши тех домов, что уже видела Ребекка, продолжали гореть и, кажется, что огонь вспыхнул и на других крышах. А еще над городом сияло странное огромное зарево алого цвета. Как будто кто-то зажег мириады свечей волшебным цветным пламенем и выставил их все на торговой площади.

— Какая странная гроза, — прошептала Ребекка и вдруг в страхе обхватила голову руками.

Там, где алело пятно необычного света, появились темные и светлые пятна. Они кружили рядом друг с другом, словно хлопья снега, так редко выпадающего в этих местах. Они метались в стороны, затем сливались воедино и снова распадались на равные части. Те, что были посветлее вспыхивали еще ярче, наполняясь белым светом. Другие же, напротив, темнели, пока не становились черными-черными, как смоль.

Тучи в небе напитались тугой синевой, и сквозь них проглядывал лунный бледный шар вопреки раннему для наступления вечера часу. Он образовался в один миг так же, как, например, зажигает стенной факел кто-то из городской стражи с наступлением темноты. Лунный круг пробивался сквозь облака подобно пятну крови, что просачивается из раны сквозь тонкую ткань одежды.

Раздался громкий стук в дверь, заставивший Ребекку прямо подпрыгнуть на месте возле окна.

— Кто здесь? — воскликнула она дрожащим голосом, уставившись на дверь. Лили поглядела на маму испуганными глазками. Она почувствовала, что мать что-то беспокоит, а потому и сама переживала тревожные минуты.

— Ребекка! — послышался снаружи мужской голос. — Ты в порядке? Где Лили? Она с тобой?

Женщина вздохнула с облегчением, узнав по голосу Джона Миллера, молодого мужчину из соседнего дома.

— Да, Джон! Все в порядке! Сейчас открою!

— Нет, нет! Не нужно. Запри все окна и двери и спрячьтесь с малышкой под кровать! Так будет безопаснее!

— Хорошо, Джон, спасибо! Где остальные?

— Все забились по углам. Только Корки с женой нет. Наверное, они где-то в городе… И еще Луи Однонога! Ума не приложу, где бродит этот увалень. Я попробую поискать его…

— Нет! — выкрикнула Ребекка и сама удивилась своему тону, наполненному переживания. — Ты должен позаботиться в первую очередь о себе и о семье! Луи не дурак, он где-нибудь спрячется, пока гроза не утихнет! — Это… это не гроза, Ребекка. Это жуткая буря, какой еще не было! Хотя, я даже не знаю… Не уверен… Я пойду!

…Мэт с трудом пошевелил головой, когда его окликнул кто-то:

— Молодой человек, мы закрываемся через полчаса!

Все та же гнусавая женщина-библиотекарь выжидающе смотрела на него, ожидая ответа. Не оборачиваясь, Мэт лишь кивнул еле заметным движением. И в голове тут же вспыхнули вопросы. Кто это был, зовущий его? Где он, Мэт, сейчас находится? Кажется, минуту назад он прятался от ветра в доме Ребекки и глядел на Лили. А здесь вдруг стало так светло. И запахи в нос ударили совсем другие… Вдруг он почувствовал, как ровный паркетный пол библиотеки уходит у него из-под ног, а ему на смену появляется горбатый досочный настил в доме Ребекки. И вновь он смотрит на Лили, и на испуганную женщину, и в окно с видом на яркие тона непонятных свечений, раскрасивших угрожающе нахмурившееся небо…

…И вдруг из алого зарева с отдаленным треском ввысь взметнулся прямой столб белого света и ударил в темнеющее небо. Ребекка ощутила своим телом дрожь пола под ногами, а ее страх превратился в леденящий душу ужас. Она никогда не видела такого пугающего света. Грозовые молнии в непогоду были всего лишь крохотными светлячками по сравнению с этой штуковиной.

— Мама, что происходит? — пролепетала Лили, стискивая ручками Фьорди. Она сидела на кровати, свесив ножки, и лицо ее было бледным.

— Все хорошо, милая, это всего лишь гром, только гром… — прошептала Ребекка, но и сама не верила себе. Как и не верила своим глазам.

С улицы послышался беспокойный гомон голосов. Видимо, некоторые люди, что живут по соседству, находились снаружи и тоже наблюдали воочию ужасающие чудеса природы.

Столб бушующего света оторвался от крыш домов и понес свой длинный хвост вверх, еще выше, разрезая тугую и густую, как деготь, пелену облаков. Он расколол ее на мелкие части, как тонкую глиняную тарелку, обнажив в том месте куски чернеющего неба, и исчез. Ветер разметал обрывки облаков в стороны, и те закружились ураганом в трепещущем танце на далеком лоно небосвода. Вслед за ними небесная пелена стала трескаться все дальше и дальше, пока не разрушилась полностью, зияя черными беззвездными пятнами. Луна сделала оборот вокруг себя и уставилась вниз немигающими призрачными глазами, оскалив мелкие острые зубы. Из черепа луны торчали длинные седые волосы и развевались большим белым плащем, хлестая волнистыми прядями воздух. Казалось, что сверху глядит страшное лицо какой-то старухи, а вовсе не ночного светила, не ко времени пришедшее на смену жаркому летнему солнцу. Она раскрывала и закрывала свою пасть, будто шептала проклятие.

Ребекка почувствовала слезы на своих глазах. У нее затряслись губы, задрожали колени. Она скованно повернулась к Лили и села с ней рядом. Прижав к себе девочку, она закрыла ей глазки руками. Так они сидели несколько минут, вслушиваясь в звуки, доносящиеся с улицы. Встревоженные мужские крики и женские вопли ужаса, удары порывов ветра о стены, моросящий по крыше дождь, шелестящий и хлопающий шум, который становился все ближе и ближе…

Ребекка зажмурила веки, раскачиваясь взад-вперед подобно маятнику. «Какой кошмарный сон, — думала она. — Но все, словно наяву.