пластинками. У вырезанных на троне хищных зверей вместо глаз мерцали драгоценные камни. Рядом с князем сидела его жена Власта, вкруг которой стояли ее «девы щита». На соседнем троне восседал конунг данов, в плаще из медвежьей шкуры, наброшенной поверх шелковой рубахи, перехваченной широким металлическим поясом, украшенным золотыми пряжками, драгоценными каменьями и зубами животных. Рядом с конунгом сидела Фрейдис – после смерти отца Годфред взял в жены мачеху. Были здесь саксонские герцоги и вожди фризов, ярлы данов, гаутов и норвежцев, князья и старейшины смельдингов, доленчан, митгов, черезпенян, глинян, хижан, вагров, варнов и укров. На почетном месте сидел посланник царя-жреца с Руяна, рядом с ним восседали старейшины Волына и Щецина – именно они преподнесли в дар князю царский трон.

Особняком сидели низкорослые смуглые люди, облаченные в диковинные одеяния из звериных шкур и увешанные странного вида амулетами. Раскосые глаза послов аварского кагана с любопытством рассматривали беловолосую девушку, руководившую кровавой расправой, впечатлившей даже этих жестоких кочевников, на всем христианском Западе почитавшихся за выходцев из самого Ада.

Но вот кончились пленники, завершился кровавый обряд – и Инга, вскинув руки, повернулась к вождям. Ее единственный глаз уставился в застывшее лицо Люба.

-Саксы! – словно вороний грай сорвался с ее губ, - и вы фризы! Было время – и все мы жили вместе с велетами, под властью одного князя – пока франки не разделили нас, заставив убивать друг друга. Ныне же пал тот, кто много лет терзал нашу землю огнем и мечом. Мы почти покорились ему – осквернителю наших богов, почитателю бога рабов, худому родом властителю, чей отец был слугой у конунга франков. В роду же Люба не было слуг и рабов – его род ведется от великого вождя Радегаста, который в старые времена пришел сюда с Дуная и взял на копье земли между Лабой и Одрой. Сам Водан взял его живым в Вальхаллу, даровав божественное достоинство. И я Инга, чьими устами говорит Хозяйка Мертвых, ее жрица и дочь этелинга Ингульфа – говорю вам, что нет более достойных мужей в здешней земле, кто мог бы вдохнуть дыхание жизни в стародавний союз. Только Люб может стать вождем всех саксов, фризов и велетов, покончив со старыми распрями и встав против врагов Водана и Сакснота. Я говорю вам – преклонитесь перед князем Любом!

Она замолчала, переводя дыхание от своей страстной речи, яростным взглядом обводя собравшихся. Всего лишь один удар сердца царила тишина, а потом все вокруг взорвались громкими криками, воздавая хвалу князю. Инга махнула рукой и сразу несколько жрецов принялись раскладывать на земле длинные копья. Другие уже выводили из городских врат большого черного коня. Священный зверь, скаля зубы и надменно кося налитым кровью глазом, трижды прошелся взад-вперед, не задев ни одного копья.

-Боги благоволят тебе, князь, - торжественно сказала Инга и все вокруг вновь взорвалось

приветственными криками.

Люб встал, принимая большую секируиз рук стоявшего возле трона Орма – с некоторых пор мерсиец стал одним из самых доверенных дружинников князя. Подойдя к коню, князь велетов взмахнул топором, разом перерубив конскую шею. Присев рядом с бьющимся в агонии обезглавленным животным, Инга набрала в руки хлеставшую из обрубка шеи кровь и щедро смазала склоненную голову князя.

-Волею наших богов, - сказала она, - благословляю тебя на княжество.

Очередные крики сопроводил эти слова, но Люб взмахом руки прекратил славословия.

-Да, я князь, - произнес он, - и теперь я в ответе за всех вас. Больше мы не будем истощать наши силы в бесплодных стычках и не станем сговариваться с врагом друг против друга. Вместе со своим побратимом, конунгом данов Годфредом, я принял решение – если меня выберут князем, то франки больше не пойдут на нас войной.

Он на миг прервался, обводя взглядом новых и старых подданных.

- Потому что мы сами придем в их земли! – крикнул он, - возьмем на копье их города и замки, сожжем их церкви и убьем всех священников! Их женщины станут нашими наложницами, а дети нашими рабами, пока мы будем петь хвалу Одину и Радегасту, принося в жертву всех герцогов и конунгов! Пусть франки почувствуют на себе все то, что они несли в наши земли!

Очередной радостный вопль стал ему ответом. Князь переглянулся с супругой и конунгом данов и на лицах всех троих одновременно отразилась довольная и хищная ухмылка.

В честь воцарения князя Люба в Вердене был устроен великий пир - на вертелах жарились бычьи и свиные туши, рекой лился хмельной мед и пиво, скальды и гусляры распевали хвалебные песни в честь собравшихся в городе князей и конунгов. Никто не заметил, как в самый разгар пира ушли велетская княгиня Власта и датская кюнна Фрейдис – обе женщины на удивление быстро сдружились, поэтому их совместное исчезновение никого не удивило. С ними ушла и саксонская пророчица Инга.