Стоило подумать о таком, и воздух в комнате закончился. Тело мгновенно отреагировало болезненным возбуждением. В ответ я попытался заглушить мысли о жене. Затолкать их подальше в подсознание. Всего три дня, три проклятых дня и все придет в норму. Кто бы знал, что это так долго!

Мои ночи проходили в агонии. Я спускался в самую бездну страданий и еще ниже. Закрывал глаза и видел Эву. Поэтому я лежал и таращился в потолок. Минута за минутой, час за часом.

Я гнил заживо в этой постели без нее. Похоть раздирала тело, а тоска — душу. Умирающий на смертном одре и то страдает меньше, чем я страдал без Эвы.

Утро не приносило облегчения, но хотя бы две ночи остались позади. Не уверен, что я выдержу еще одну.

Днем я изнурял себя боевыми тренировками. Надо было куда-то спустить пар. Помогало так себе, но хоть чем-то был занят. А потом Амар пригласил меня на плантацию асфоделя, хотел похвастаться успехами. Наверное, рассчитывал, что, вернувшись в Долину, я расскажу первому командиру, как хорошо он справляется со своими обязанностями. Все-таки Амару уже за пятьдесят. Он не без оснований переживает, что его заменят кем-то помоложе.

Кто бы мог подумать, что я встречу Эву именно там — на плантации. Ведь она должна была сидеть в башне авгура. Так далеко от меня, как только возможно.

И все же я почти не удивился, когда она налетела на меня посреди поля цветов. Амброзия свое дело знает. Это якобы случайное столкновение наверняка часть ее магии. Она стремилась закончить начатое — раз и навсегда закрепить наш союз.

Мне казалось, я готов к этой встрече. Но, когда Эва на полном ходу врезалась в меня, во мне будто что-то замкнуло. Это даже не был полноценный контакт, жена не касалась моей кожи, между нами были слои одежды. Но и сквозь них я чувствовал ее тепло. Такое родное, до боли знакомое. Я так невероятно соскучился по нему.

Воздух в легких закончился. Я не мог пошевелиться. Просто стоял, прижимая к груди Эву. Какое счастье обнимать ее! Я словно был неполноценным до этой минуты, осколком, потерявшим свою самую важную часть. И вот, наконец, я с ней воссоединился. Непередаваемое ощущение.

Вокруг нас суетились люди — легионеры, работницы. Девушки что-то кричали, возмущались. Мужчины пытались их успокоить. Нам было плевать. Мы просто застыли в объятиях друг друга. Попробуй сейчас кто-то разъединить нас, и он погибнет от моего меча.

В чувства меня привел голос пятого командира.

— Ты отпускаешь жену гулять в одиночку? — спросил он.

Я тряхнул головой. Надо ответить и желательно вести себя естественно, пока ничего не заподозрили.

— Я ей не нянька, — мрачно произнес я. — Не хватало еще, чтобы кто-то учил меня, как поступать с женой.

— Уведи ее с поля, — посоветовал Амар. — Пока ее не разорвали работницы.

Так я и сделал. Благо мы были рядом с Цитаделью. Пять минут пешком, и мы в крепости. В коридоре, где мы оказались, царил полумрак, а еще здесь никого не было, и я не сдержался.

Схватил Эву за плечи, прижал к стене и впился поцелуем в ее приоткрытые губы. Жена застонала. Ее стон прокатился по моей гортани, и я сглотнул его, наслаждаясь доказательством ее ответного желания.

Я мог целовать ее вечно. Сперва медленно скользя языком, нежно и осторожно. Затем усиливая напор, жадно и ненасытно впиваясь в губы, прикусывая их. Потом снова возвращаясь к ласке, зализывая мной же нанесенные раны.

Эве нравилась наша игра. Она с удовольствием откликалась на каждый ее этап. Даже когда я, задрав ей юбку, провел ладонью вверх по бедру, она не сопротивлялась. Напротив прильнула ко мне еще ближе.

Я знал, к чему все идет. Еще немного и я возьму жену прямо здесь — в проходном коридоре, где в любой момент может появиться кто угодно. Я просто прижму ее к стене, подхвачу под бедра и мы сорвемся в галоп.

Не было сил совладать с этим безумием. Мы словно превратились в голодных зверей. В голове сплошь инстинкты, ни здравого смысла, ни просто мыслей, одно голое желание. Дикое, первозданное.

Жадные прикосновения, удары сердца, сливающиеся в унисон, дыхание и то одно на двоих. Мы стали единым целым. Это было так прекрасно, так правильно, что ни я, ни Эва не желали останавливаться.

Но все-таки морально женщины сильнее мужчин, я всегда это знал. В то время как я летел в пропасть, Эва еще сохраняла остатки рассудка. Уперев ладони мне в грудь, она прервала поцелуй. Кажется, жена хотела что-то сказать, но ей надо было перевести дыхание. Я ждал, разглядывая ее лицо. Затуманенные страстью глаза и припухшие от поцелуев губы. До чего она хороша! Моя неидеальная жена.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нам… нельзя… ты забыл? — наконец выдохнула она с трудом.

И правда забыл. Но как думать о каких-то там запретах, когда она рядом?

— Я готов рискнуть, — сказал, целуя ее в шею.

Это ошибка могла стоить нам всего и в первую очередь самих себя, но прямо сейчас мне было все равно. Во мне бушевал океан страсти. Горячий, обжигающий. Я сойду с ума, если не выплесну его. Просто сварюсь заживо в этом кипятке.

Я видел в расширенных зрачках Эвы свое отражение, а еще видел в них согласие. Мне не надо было слов, чтобы понять — она говорит «да». Желание вспыхнуло с новой силой, как угли, на которые подули.

Не верю, что дело только в Амброзии и нами руководит исключительно притяжение. Не может быть, чтобы мои чувства были лишь следствием магии. Нет, это нечто большее, и оно исходит от меня. Пора признать, что Эва мне небезразлична. Не знаю, как это назвать, да это и неважно. Я зависим от собственной жены и не хочу с этим бороться, потому что мне это нравится.

Я снова потянулся к губам Эвы, она совершила ответное движение мне навстречу. Еще немного, совсем чуть-чуть и поцелуй состоится… но не судьба.

Нас опять прервали:

— Я бы не советовал этого делать.

Я застонал, узнав первого авгура. Снова он. Да что ж такое! Надо же ему появиться именно в этот момент, демоны его задери. В жизни никого так сильно не ненавидел, как его сейчас.

Не удивлюсь, если авгур магически воздействовал на нас. Стоило услышать его голос, и в голове немного прояснилось.

— Притяжение сводит вас с ума, я знаю, — сказал он. — Вам необходимо держать себя в руках, если вы не хотите остаток жизни провести под Амброзией. Эвангела, подойди ко мне, будь добра.