из которой крысы помогли ей сбежать. Правда, в этой каменные сосульки не только свисали с потолка, но и росли, как грибы на полу.

– Ниче себе, – озираясь по сторонам, пробормотала девчонка, – я даже представить не могла, что под нашей школой пещера.

– Теперь иди за нами, – пропустив мимо ушей ее замечание, сказала Пикси, – и постарайся не шуметь.

Пробираясь между сталактитами, как по лесной чаще, они направились к просвету, что виднелся впереди. Он вел из этой части пещеры в другую, но, добравшись до него, Пикси жестом скомандовала остановиться, из чего стало ясно, что дальше идти нельзя.

– Он там, – кивнув вперед, сообщила крыса, – нужно подойди поближе и спрятаться вон за той грудой камней, – она показала в нужном направлении, – оттуда будет все видно.

Спутницы сделали, как она велела, и перед ними открылась другая часть подземелья. На удивление, здесь не было каменных сосулек ни на потолке, ни на полу. Такое чувство, будто это были две совершенно разные пещеры. В центре горел костер, и по стенам метались человеческие тени. На большом камне, обхватив голову руками и покачиваясь из стороны в сторону, словно обезумевший, сидел носитель. Еще никогда девчонка не видела его таким. Он всегда был властным и надменным, а тут невооруженным глазом было видно, что с ним творится что-то неладное. От увиденной картины Пульке сделалось не по себе. Особенно ее пугал вид теней. В полумраке подземелья они напоминали монстров, отчего было ощущение, будто девчонка стала героиней фильма ужасов. Если бы не крысы, она бы точно умерла от страха. Теперь ей стало понятно, почему и они, и Степа спрашивали у нее, действительно ли она хочет это увидеть. Пульхерия обратила внимание, что помимо директора в подземелье никого нет. «Тогда чьи это тени?» – она невольно задалась вопросом и озвучила его Пикси.

– Это не тени, – ответила та, – это физические оболочки людей, образы которых когда-то принимал носитель. Они… – не договорила крыса.

– То есть это души? – перебила ее Пулька.

– Пуля, ты глухая что ли? – та недовольно зыркнула на нее глазами, из чего стало понятно, что она тоже не любит, когда ее перебивают.

– Прости, Пикси, – извинилась девчонка, – я не хотела тебя перебивать, случайно получилось.

Крыса лишь кивнула, давая понять, что извинения приняты, и продолжила:

– Я же сказала, что это оболочки.

– Тогда почему они мечутся по стенам? – спросила Пулька.

– Как это почему? – хмыкнула та. – С ними сейчас происходит то же самое, что и с носителем. – Она многозначительно подняла вверх коготь и добавила: – Вы заставили его совершить добрый поступок и теперь в них идет борьба добра со злом. Но, судя по всему, зло не хочет покидать их, – покачала головой крыса.

– Но это всего лишь физические оболочки, они тут при чем? – не поняла девчонка.

– Как это при чем? – та опять стрельнула в нее глазами. – Все они принадлежат людям, а в каждом человеке живут эти два качества и постоянно ведут между собой борьбу.

– Получается, если бы носитель перевоплощался в меня, сейчас моя оболочка тоже летала бы здесь привидением? – уставилась на нее Пулька.

– Получается, что так, – кивнула крыса и вдруг воскликнула: – Смотри быстрей.

Пулька перевела взгляд на директора и увидела, как меняется его лицо. То оно становилось мужским, то женским, то звериным, то вороньим. Причем облики сменялись так быстро, что их невозможно было толком рассмотреть. У Вирта тоже лицо преобразовывалось, правда, в отличие от физиономии носителя, оно меняло только цвета, и то в зависимости от его эмоционального настроения. Помимо этого, увиденное девчонке что-то напоминало, а вот что – она никак не могла вспомнить. И вдруг ее осенило. Будучи маленькой, Пулька гостила у бабушки с дедушкой. В то время у них был допотопный телевизор. Так вот, однажды во время просмотра кино он сломался, и на экране с немыслимой скоростью начали мелькать кадры фильма, точно так же, как лицо носителя меняло образы. Увиденное теперь зрелище было одновременно и пугающим, и завораживающим настолько, что девчонка не могла отвести глаз. Она так увлеклась увиденным, что не заметила, как оступилась и, чтобы не упасть, ухватилась за один из камней. Как по закону подлости, тот закачался и, потеряв опору, рухнул вниз. В окружающей тишине это прозвучало так, словно с груды свалилась тяжеленная каменюка. Крысы, как по команде, уставились на нее.

– Я же попросила тебя не шуметь, – зашипела Пикси.

– Я не нарочно, у меня случайно получилось, – давай опять оправдываться девчонка.

– Ты не заметила, у тебя все случайно получается, – припомнила ей грехи хвостатая. – Ты чего такая неуклюжая?

Глупо было бы, если бы носитель не услышал этот грохот. Он тотчас вскочил и устремил взгляд в их сторону.

– Кажется он нас увидел, – пробормотала крыса, – надо уносить ноги.

В это самое время тени оставили в покое стены и полетели к носителю, а тот, словно пылесосом, начал втягивать их в себя. Это было не менее жуткое зрелище, чем его бесконечно меняющиеся облики. Вместо того, чтобы бежать, девчонка и ее спутницы застыли на месте и в оцепенении уставились на происходящее.

– Ты меня так просто не сломаешь, – сжав кулаки и задрав голову, закричал директор. Ну вылитый Кинг-Конг. Для полноты картины ему оставалось только помолотить себя по груди.

Пулька не знала, что в этот момент почувствовали крысы, а она едва не грохнулась в обморок от его истошного вопля. Конечно же, девчонка сразу догадалась, что это камешек в ее огород. Ну а к кому еще он мог обращаться, если в этой пещере она была единственной, кто имел отношение ко всему случившемуся с ним. Пульхерия поняла, что этот поступок ей еще не раз икнется. Разве тривиалы простят того, кто заставил их совершить добро?

– Бежим, – первой очухалась Пикси.

Они с подружками пустились наутек, а девчонка еще какое-то время стояла с открытым ртом, не в состоянии сдвинуться с места. Но стоило только увидеть, как носитель, словно заправский спортсмен, помчался к ней, оцепенение как рукой сняло, и Пульхерия рванула за крысами. Ей казалось, что еще никогда в жизни она так быстро не бегала. Хотя девчонка думала так каждый раз, когда от кого-то уносила ноги. А тут еще рюкзак на спине, будь он неладен. Лавируя меж сталактитами так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди, они наконец добежали до лестницы, и вдруг вместо нее перед ними раскинулась бескрайняя пустыня. От увиденного, спутницы остановились как вкопанные и в растерянности переглянулись между собой. Неизвестно, как долго бы они пребывали