Даже заключение трудно читать: оно написано сухим научным языком, каждая объективная оценка убедительно и безупречно аргументирована. Но я хочу немного больше страсти, больше Боунса Мак-Коя, чем мистера Спока. Мы не роботы, не автоматы, и наше сердце руководит нами так же, как и голова.

«Лучшим не хватает умения убеждать, в то время как худшие полны энтузиазма», — сказал Йейтс, и мы наблюдаем эту дихотомию во всем мире и на протяжении всей истории. Но почему в медицине? Почему мы должны уступать страсть шарлатанам? Нам нужно больше неистовства, ярости, чтобы победить, нам нужен грубый зверь.

Если в Бюллетене по лекарствам и терапии пишут правду, что так и есть, эти идеи должны зловеще пульсировать, взывая и к эмоциям, и к интеллекту. Должно быть как-то так: «Мэнди двадцать два года, ей нравится танцевать, ходить по магазинам и заниматься контрабандой карликов, она хочет работать на благо мира во всем мире и выйти замуж за футболиста. И она считает, что это новое нестероидное противовоспалительное средство — просто дерьмо».

В Ирландии, в Дроэде, есть небольшая больница, где с 1974 по 1998 год проведено сто восемьдесят восемь операций по гистерэктомии матки, большинство из которых выполнены методом кесарева сечения, причем одним и тем же врачом. Многим акушерам пришлось за всю свою медицинскую карьеру сделать не более десяти таких операций.

То, что врач должен отклоняться от своих обычных обязанностей, не является исключительным. Все мы привыкаем к своей работе, но в наши дни изменения происходят так быстро, что отстать проще простого. Но в данном случае практика, принятая в больнице, оказалась настолько необычной, что, несомненно, ее нельзя было не заметить. Другие акушеры-гинекологи, акушерки, анестезиологи, педиатры, ординаторы, врачи, хирурги, местные врачи общей практики — конечно, кто-то должен был обратить внимание: происходит что-то нестандартное. И все же Королевский колледж акушеров и гинекологов проинспектировал это отделение совсем недавно, в 1992 году, и нашел его пригодным для обучения.

В конце концов жалобу (что было довольно мужественным поступком) написала недавно назначенная акушерка, которая, очевидно, не понимала, что раскачивание лодки — это не то, что доктор прописал. Затем эту жалобу рассматривали три ирландских акушера и вынесли вердикт: оснований для разбирательства нет.

В более позднем и крайне критическом правительственном докладе данный вывод был опровергнут как мотивированный «состраданием и чувством коллегиальности», и этот факт меня тревожит сильнее всего. Кто больше заслуживал сострадания — коллега акушерки или женщины, которым была проведена эта ненужная процедура со всеми ее последствиями?

И что означает «коллегиальность»? Это подразумевает, что есть «они», а есть «мы», что врачи и пациенты — две взаимоисключающие группы.

Но это не так. Каждый из нас рано или поздно станет пациентом.

Мы не спешим критиковать друг друга, потому что понимаем, что все мы — люди, что ошибки легко совершать и совершить их можем именно мы. Поэтому мы не бросаем первый камень. Мы также знаем, что часто случается непоправимое, и никто в этом не виноват, что мы каждый день справляемся с неопределенностью, и иногда рискованное предприятие срывается, что в медицине есть свои ограничения и что ожидания пациентов часто нереалистичны.

Но ничто из этого не должно превращаться в неуместную лояльность к нашей профессии, когда мы видим: что-то явно идет не так.

Став врачом, я не стал членом клуба.

Я скептически отношусь к неделям информирования общественности. Именно пациентам они полезны в последнюю очередь. Корыстные интересы хитро маскируются под общественное благо. Инициативная группа или благотворительная организация стремится показать, что и вправду что-то делает. Компания, занимающаяся пиаром, высасывает средства, собранные в результате розыгрышей, марафонов, благотворительных забегов и бритья голов за деньги.

Часто за этим стоит фармацевтическая компания, стремящаяся распространить информацию о болезни, лекарства от которой она производит.

Поэтому у меня есть несколько идей о том, как реалистичнее провести недели информирования населения.

1. Неделя информирования населения под девизом «Вам лучше не знать, что вы больны, потому что в любом случае хороших методов лечения не существует».

2. Неделя информирования населения под девизом «Если думаете, что вам плохо, подождите до той поры, пока не получите лечение».

3. Неделя информирования населения под девизом «На самом деле с вами все в порядке».

Продавцы змеиного масла никогда не упустят возможности, так что сюрприз-сюрприз: пока я это пишу, в самом разгаре Неделя информирования населения о гомеопатии. Ничего страшного не происходит, когда все больше людей узнают о том, что гомеопатия бессмысленна, что все эти средства продают шарлатаны, скрывающиеся за иллюзией знания. Хотя, как говорит альтернативная медицина, это не самое худшее. По сравнению с традиционной китайской медициной, от которой неизбежно вымирают тигры и носороги, недостатки гомеопатии довольно сносны.

С неохотой вынужден признать, что у гомеопатии действительно есть социальная ответственность. Существует некоммерческая организация под названием «Гомеопаты без границ» (Homeopaths Without Borders), миссия которой заключается в «предоставлении гуманитарной помощи, гомеопатического лечения и образования нуждающимся общинам в качестве партнеров».

Что, по сути, означает: они идут в страны с некачественным здравоохранением и разбавляют его еще больше, чтобы сделать в десять раз лучше, чем здравоохранение в более богатых странах.

Меньше «врачей без границ» и больше «врачей без медицины».

— Я здесь с целью заботы о здоровье, о чем вычитал в газете. Там было сказано: посетите своего врача, — сказал Джо.

— Да чтоб тебя, Джо, ты приходил только вчера, — ответил я. Он нахмурился в ответ: ну вот, разговор только начался, а я уже его обидел.

Мы — врачи. Мы творим с людьми ужасные вещи. Они приходят на прием здоровыми, а уходят пациентами. Если им вообще не повезло, мы оставляем их в больнице, где им обычно не дают ходить, лишают сна, кормят диетической пищей, безвкусной и крайне полезной, а также они подвергаются унижению, потому что все время ходят полуголыми.

Но это не всегда так. Средний возраст пациентов, посещающих врача общей практики, — семьдесят пять лет. У многих несколько диагнозов, уход за ними невероятно сложен и прежде всего требует больше временных затрат. Однако у нас все меньше времени, поэтому большая его часть тратится на заботу о здоровье здоровых, но тревожных пациентов.