– Не болит. Шок. Ты один?

– Успел выскочить. Пригоршню схватила нечисть.

– Нечисть? – вяло удивился он.

Голос Дара «поплыл». Этого еще не хватало: раскопать завал и обнаружить труп.

– Да, это были не мародеры.

– Не может быть. Нечисть неразумна. Чужие знания…

– Наверное, ты прав. Говори, Дар, говори. Ты далеко от входа?

– Да. Иначе бы… Я дальше. Тут упала плита. Я под ней. Наполовину. Айя?

Коснулся «миелофона»: от Айи остался только слабый отголосок страдания.

– Без сознания, но жива.

– Она должна быть недалеко. Я не отпускал ее. Взрывом… Раскидало…

– Не молчи! Говори!

Щель между завалом и потолком была уже достаточно большой, и я мог рискнуть проникнуть внутрь. Тоннель поскрипывал. Никогда до этого я не слышал подобного звука: многотонные глыбы терлись друг об друга, грозя рухнуть. Волосы на руках встали дыбом. Инстинкты взбунтовались, не пуская внутрь, в темноту. Я задышал медленно, под счет, стараясь обуздать первобытный страх.

Фонарик всегда был при мне – на клипсе в кармане. Батарейки подсели, но он еще работал. Слабый луч высветил то, что осталось от тоннеля.

Глыбы разной величины усеивали некогда ровный пол, и не понять было, можно ли еще пройти тоннель насквозь. Дара я увидел почти сразу – он действительно очутился не под основным завалом, а чуть глубже. Ноги его ниже колен придавила огромная плоская плита. Видимо, она лежала не на земле, а на камнях поменьше – и только поэтому Дар был жив.

– Дар! – позвал я и полез внутрь.

Камни поддавались под руками и ногами, норовили разъехаться, я балансировал, полз медленно, проверяя каждое движение и замирая, как только завал шевелился подо мной. Словно усмирял дикое животное – огромное, неповоротливое, но опасное.

– А. Химик. Больно мне.

Я чуть не упал, но удержался, постарался сосредоточиться на пути. Не хватало еще упасть и переломать кости… Черт, а рюкзак с остальными артами и аптечкой где-то под завалом, иначе я бы вылечил его.

– Больно. Раздавило. Не спеши.

Но я спешил, конечно же. Хорошо, судьба была благосклонна, и через несколько минут я благополучно спустился. Посветил на Дара. О том, чтобы снять плиту, не могло быть и речи. Командир правильно истолковал мой взгляд.

– Меня потом. Успеешь. Найди Айю.

По его восковому, желтому лицу струйками стекал пот. Дар до крови прокусил нижнюю губу.

– Найди, – повторил он. – Я не умру. Ее только…

– Конечно, ты не умрешь, – я выдавил улыбку. – Сейчас найдем твою Айю.

Чем ближе к человеку – тем «громче» слышно его через «миелофон». Я надеялся отыскать еще кого-то из команды, но все, кроме Дара и Айи, сгинули под завалом. Девушка была еще жива, она бредила – я ловил обрывки кошмаров, ощущение давящей темноты. Поиски в загроможденном тоннеле напоминали детскую игру в «горячо-холодно», и времени, прежде чем я отыскал раненую, прошло довольно много.

Она лежала у стены. В отличие от Дара, Айю не завалило камнями – только щебенка набилась в волосы. Видимо, ранение, которое она получила в перестрелке, было довольно тяжелым: девушка свернулась калачиком и только мелко вздрагивала. Вокруг нее расползалась черная лужа крови. Судя по ее количеству, Айя вряд ли придет в себя.

Вспомнив все, чему научился в Зоне, я осторожно развернул девушку на спину. Заряд гаусс-ружья попал в живот… С такими ранами умирают долго и мучительно, а помочь в полевых условиях нечем. Острое чувство дежавю: Энджи, убитая натовцами, Искра, едва не замученная нечистью. И арта нет, чертова судьба!

Айя ничего не понимала и вряд ли замечала окружающее.

Я поднял ее и осторожно понес к Дару.

Спецназовец все понял, едва завидев нас, – я ясно прочитал это на его лице. В один миг оно стало безразличным, будто Дар уже умер. Опустившись на колени, я положил Айю рядом с ним, так, чтобы Дар мог дотянуться до подруги.

– Давай вытащу тебя, – предложил я. – Под мышки ухвачу…

– Бесполезно. Нет у меня больше ног. Передавило, потому кровью не истек. Лучше… Отойди, Химик. Не мешай мне, отойди. Хочу проститься. Позже поговорим.

– Только подожди, не умирай, мне надо найти свои вещи, я, правда, могу помочь!

Я заметался по тоннелю, споткнулся о распростертый труп с головой, придавленной огромной глыбой. Где же, мать твою, долбаный рюкзак?! Снимал уже у выхода или в середине тоннеля? От бессилия пнул камень и заметил лямки под огромной плитой. Так-так-так, ухватиться, дернуть… Без толку. А если сдвинуть камень? Уперся руками в глыбу, напрягся. Твою мать! Сколько же она весит? В рюкзаке все сплющилось в блин: и арты, и аптечка, и дозиметр, и ПДА, здесь ненужный…

– Оставь, не получится, – прохрипел Дар.

Я не унимался, нашел покореженное ружье, попытался использовать его, как рычаг – без толку. В сердцах ударил камень, еще раз дернул рюкзак за лямки, уперся, поднатужился – лямка затрещала. Не получится. Чуда не случится, надо принять правду. Но разум отказывался смиряться.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем темноту прорезала вспышка света и раздался негромкий звук выстрела из гаусс-пистолета. Я вздрогнул.

– Химик, – позвал Дар. – Возвращайся.

Поспешил обратно. Айя больше не дышала, в бескровном лбу ее зияла аккуратная дырка входного отверстия.

– Я помог ей уйти. Она знала, что не одна. Мне… немного осталось. Я умираю. Я расскажу тебе, что знаю. В кармане карта, вот, – он вложил смятый лист мне в руку. – На обратной стороне – рисунки… приборов. Когда расскажу – добей меня и уходи. Отыщи нечисть, освободи друга. И убей их всех.

* * *

Путь, описанный Даром, оказался дольше, чем я ожидал. В заваленном тоннеле я собрался в дорогу: пища, запас воды, неразряженный пистолет и гаусс-винтовка, веревки. Попробовал найти вещи Пригоршни – тщетно, подобрал целый рюкзак, принадлежавший кому-то из команды. Также я взял карту командира… покойного командира.

Когда Дар рассказал все, что знал, когда описал мне дорогу, я избавил его от мучений – к тому моменту боль в раздавленных ногах он уже начал ощущать и мучился страшно, но до последнего оставался в ясном сознании, и я отпустил его вслед за Айей.

Похоронить их не было возможности. Я лишь засыпал вход в тоннель, чтобы хищники не добрались. На душе было муторно. День близился к вечеру. Слишком долго я оставался в тоннеле. Следы еще были видны, и Дар объяснил, куда идти – очевидно, что нечисть скрылась в Столице.

Главное – я получил карту.

По огромным каменным ступеням я зашагал к перевалу, к выходу из карьера. К Столице.

* * *

Небо окрасилось в ультрамарин, и над горами появились снежно-белые облака, плотные, как вата. Окутывая вершины, они клубились, будто собираясь с силами, а когда я миновал карьер и спустился в зеленую долину, начали медленно стекать по склонам. Впечатление было, что с вершин сходит лавина. Невольно я пошел быстрее.