Поднялся холодный порывистый ветер. Он бился в долине, как пойманный зверь, и теперь стало еще холоднее, чем раньше, в лесу. Интересно, это – нормальная перемена погоды? Или что-то разладилось, сбилось?

Ощущение присутствия врага не отпускало ни на минуту, словно каждый холм, каждый куст и камень – сама земля отторгала меня, чужака, который вопреки здравому смыслу плетется в логово врага. Пригоршня, скорее всего, мертв, но я гнал мрачные мысли прочь.

Следы нечисти то появлялись на влажной земле, то исчезали. На месте высохшей лужи, где они были особенно хорошо видны, мой взгляд наткнулся на послание: «Жив. Гор…» – дальше неразборчиво. Жив! И значит, город. Вспомнился советский мультфильм, где бандерлоги тащили Маугли к себе.

Воодушевленный находкой, я зашагал дальше к невысоким холмам, над которыми возвышались окутанные облаками крыши небоскребов.

Начало смеркаться. Туман спустился с гор и потянулся к земле белесыми щупальцами. Я пошел быстрее, чтобы засветло добраться до города, но планам не суждено было сбыться: покрытое трещинами поле усеивали уже знакомые холмы – замаскированные псевдохимеры. Их придется обходить, в одиночку я их не одолею. Черт! А ведь именно туда ведут следы.

Рискнуть и включить невидимость? А если почуют? Они ведь не люди.

Пришлось обегать поляну, и первого холма я достиг, когда опустился сумрак. До города часа три пути, до ночи не успеваю. Шастать по лесистой местности в темноте – гарантированное самоубийство. У тварей преимущество, и меня просто сожрут.

Смирись, Химик: тебе придется пережидать в лесу. И утешай себя мыслью, что быстро казнить Пригоршню им просто незачем. Ведь враги взяли его в плен, хотели бы прикончить – убили на месте, как и остальных.

На пути попалась одинокая скала, похожая на корабельный киль. Метрах в трех от земли в ней была небольшая пещера, куда ночным тварям проникнуть будет сложно – склон-то вертикальный.

Хорошо, в рюкзаке есть веревка с «кошкой». Теперь главная задача – за что-то зацепиться.

Удалось с третьего раза. Я проверил веревку на прочность и, не снимая рюкзака, взобрался на уступ, прикрытый козырьком. Отсюда просматривалась и долина, откуда я пришел, и верхушки небоскребов, едва различимые на фоне черного неба, тоже было видно.

Держись, Пригоршня! Тебе надо дотянуть до утра. А там я подоспею. Правда, не знаю, где тебя искать, но сделаю все, что от меня зависит.

Когда совсем стемнело, на затянутом тучами небе над тускло сияющим городом проявилось бледное световое пятно. Это что, иллюминация? Нечисть разумна, они там включили свет?

Закутавшись в спальник, я прислонился к сырой стене и задремал в обнимку с гаусс-винтовкой. Ночью просыпался дважды: сначала почудилось, что кто-то карабкается по стене, а позже, под утро – из-за того, что озяб. Мороз усилился, спальник не спасал, и я решил не расслабляться. Поел без аппетита, зацепил «кошку» за небольшой уступ, спустился и поспешил дальше.

* * *

С невысокого холма, поросшего кустарником, открывался вид на Столицу, залитую синеватым сиянием. Иллюминация говорила о том, что безмозглая нечисть освоила человеческие технологии.

Столица отсюда была видна, как на ладони, окруженная невысокими холмами. Те же черные небоскребы до самого неба соединялись многочисленными тоннелями; небольшой стеклянный купол светился изнутри.

Присев, я развернул карту, которую мне вручил Дар перед смертью. Маршрут к складу, где хранился преобразователь (Зерно), был отмечен зеленой линией: овальная хреновина, в ее середине – точка, от нее – стрелка вниз. Скорее всего, овал – это стеклянный купол. Мне нужно было пройти в середину, спуститься под землю и двигаться направо, к черному квадрату, обозначавшему гигантскую пирамиду. Пунктир разбивал пирамиду на ярусы, на уровне четвертого стоял крестик.

Есть ли смысл добывать то, что нужно горожанам, если я не смогу помочь Пригоршне? Разберусь на месте. Пока не выясню, что с ним случилось и зачем он им понадобился живым, из города не уйду.

Спрятав карту в карман, я спустился с холма и засел в кустах. Перевел взгляд с небоскребов на стеклянный купол, за которым угадывались округлые сооружения. Кажется, мелькали фигурки, хотя было еще совсем рано, и восходящее солнце едва окрасило край неба розовым.

Солнце не грело. Несколько дней назад, когда оно выглянуло в прошлый раз, стало теплее, теперь же… Над горами клубились тучи, небо было бледным, нездоровым, и солнце казалось всего лишь фонарем, не дающим тепла. Что-то приближалось, то ли снежная буря, то ли холодный фронт.

Есть ли среди жителей купола Пригоршня – с такого расстояния сказать было невозможно.

Сжав «невидимку» в левой руке, а пистолет в правой, я двинулся к стеклянному куполу. Рюкзак оставил и присыпал листьями. Сначала продирался по буеракам, но вскоре вышел на широкую протоптанную дорогу, где запросто проехал бы грузовик.

Хотя навстречу мне так никто и не попался, я старался идти на цыпочках и при намеке на опасность готов был метнуться в кусты, что росли вдоль дороги. Разум убеждал меня, что я невидим, и если кто будет идти навстречу, правильнее замереть и продолжить путь позже.

Город молчал. Свистел ветер, доносились стук и лязг, но голосов, которые я подсознательно ждал, не было: нечисть издавала звуки только при крайней необходимости. Местные общались мысленно – и, если у них коллективный разум, когда меня увидит одна особь, об этом тут же узнают все.

Город не огораживали стеной: древние здания защищали от мутантов, а зимой – от холода. Купол был уже совсем близко и нависал прозрачной горой, выпуклое стекло искажало стоящие за ним небоскребы и пирамиду.

По самым скромным прикидкам купол имел больше километра в диаметре, небоскребы тоже были минимум километровыми. Черт, да город огромен! Где мне искать Пригоршню?

Возле купола суетились фигуры манипуляторов в холщовых рубахах. Мне подумалось, что нечисть в достаточной степени разумна, но я отогнал эту мысль, вспомнив, как работают муравьи. Если не знать, что ими движут сложные инстинкты, вполне можно принять их суету за осмысленные действия.

Возле купола царило оживление: самцы (или все-таки мужчины?) таскали внутрь белые мешки, действовали они слаженно, сразу видно: читают мысли друг друга.

Чтобы не рисковать, я решил обойти город с обратной стороны и оттуда пробраться в его середину, к лестнице, ведущей вниз, – вдруг там врагов меньше. Я двинулся вдоль стеклянной стены, за которой кипела чуждая жизнь: носились детеныши в рубахах до пят, куда-то шли взрослые, три манипулятора сидели возле самого купола и покачивались, будто медитировали. Внимание привлекли глиняные ульи наподобие того, в какой мы угодили по пути в Небесный город, они лепились к стеклу и загораживали обзор. Нечисть, подобно осам, поселилась в человеческом городе, дающем защиту от холода и дождя, но пользоваться благами цивилизации они не научились. Только оружие и освоили, дикари!