– Да уж, такого я точно не ожидала, – признала Софи. – А завтра все станет еще сложнее.

– Ох, я только понял, что вы будете с Кифом. Как думаешь, быстро он прознает, что случилось?

Софи застонала.

Киф ее в могилу сведет – а скрыть от него ничего не получится. У нее слишком сильные эмоции.

– Может, не стоит надевать браслеты? – предложил Декс.

Она покачала головой.

– Все в порядке. Главное – защитить способность. С Кифом я справлюсь. А если слишком надоест, сброшу его в реку.

Декс ответил полуулыбкой, но она быстро угасла.

– Что ты ему расскажешь?

– Будет зависеть от того, что он поймет.

– Эм, это Киф. Он все поймет.

– Скорее всего, – согласилась Софи, мысленно проклиная эмпатов.

– И он всем расскажет, – со вздохом добавил Декс.

– Нет, если не хочешь, – пообещала Софи. – Понимаю, Киф обожает дразниться, но он ведь твой друг. Если я попрошу его молчать, он послушает.

– Будем надеяться.

– Значит, ты не хочешь, чтобы остальные узнали?

– Не знаю. Что мне им сказать? «Эй, ребят, вы уже в курсе, что Софи мне нравилась, но она меня отшила, поэтому давайте забудем, ладненько?»

Прошедшее время ужалило больнее, чем Софи ожидала. Как и «отшила».

– Не обязательно им рассказывать, – заверила она. – Но, если что, можешь сказать, что у меня от поцелуя аж ноги подкосились. По сути, так оно и было.

На мгновение на щеках показались ямочки, но быстро пропали.

– Как стыдно-то будет…

Софи понимала его чувства. В конце концов, разве не поэтому она до сих пор не призналась Фитцу?

Внутри все затрепетало, едва она вспомнила свое обещание – о чем она вообще думала?

Может, стоит придумать другое признание.

Или всю оставшуюся жизнь избегать когнатских тренировок…

– Прости, – вновь пробормотала она.

– Ты не виновата.

И да и нет. Как бы то ни было, делать было нечего.

Софи потянулась было к его руке, но остановилась. Декс заметил, но промолчал.

Вместо этого он поднялся, до сих пор подрагивая, и вытащил домашний кристалл.

– Ну, увидимся.

Софи кивнула.

Он поднял кристалл к свету, и ее сердце оборвалось.

Но перед тем, как прыгнуть, он спросил:

– Мы все еще лучшие друзья, да?

Мягкая улыбка тронула ее губы, и сердце вернулось на место.

– И всегда ими будем.

Киф заметил парные браслеты секунд через десять после того, как появился в Хэвенфилде – несмотря на тунику с длинными рукавами, которую надела Софи, чтобы их спрятать. И он вытащил из нее абсолютно все, закидав кучей вопросов.

Но, вопреки ожиданиям Софи, дразнить ее он не стал.

Вместо этого понизил голос и спросил:

– Как там Декс?

– Надеюсь, нормально, – она оглядела чистую гостиную, радуясь, что никто пока не пришел.

Ночью мама Кифа действительно сумела обойти все ловушки Сандора, оставив за собой лишь легкий запах пепла, запечатанный черный свиток в центре кухонного стола и поднос покрытых карамелью булочек – к которым, разумеется, никто не притронулся. С самого утра Сандор с Кадоком обыскивали местность, пытаясь понять, как леди Гизеле удалось пройти. А Грейди с Эдалин сидели в кабинете Грейди и изучали свиток на предмет скрытой опасности – скорее всего, заодно пытаясь каким-нибудь образом прочесть послание.

– А ты как? – спросил Киф, указывая на темные мешки под глазами Софи. – Не смогла спать, разбив хрупкое Дексово сердечко?

– Не разбила я его, – буркнула она, пиная крепким черным сапогом пол.

По крайней мере, она на это надеялась.

Киф, видимо, ощутил ее сомнения, потому что придвинулся ближе.

– Я же шучу. Ты просто доказала теорию моего отца.

Софи не сразу поняла, что речь идет про книгу лорда Кассиуса – «Эссенция сущего», – в которой он писал, что сердцу и разуму присущи разные эмоции.

– Когда это ты начал с ним соглашаться? – спросила Софи.

– После того, как ты усилила меня в Люменарии.

Она вскинула брови.

Киф пригладил темно-синюю жилетку, которая так обтягивала плечи, будто тренировки у «Незримых» помогли нарастить мускулы.

– Я думал, что усиление помогает ощущать все ярче обычного. Но позже понял, что уловил чувства, непохожие на привычные «эмоции Фостер», которыми ты меня постоянно закармливаешь.

– Эмпаты, – проворчала она, заворачиваясь в плащ, как будто он мог скрыть ее эмоции. Сегодня утром она решила надеть черные штаны и тунику, понадеявшись, что так Димитар воспримет ее всерьез.

– Эй, я не виноват, что ты швыряешься в меня своими чувствами, как будто в салочки играешь, – заявил Киф. – Я бы тебя игнорировал, если б мог.

– А я бы тебя заблокировала, если б могла.

Киф рассмеялся.

– Кажется, выбора у нас нет. Но, если тебе станет легче, оказывается, мне доступен только кусочек «загадки Фостер». Я мельком видел общую картину, и… скажу так… она была весьма занимательной.

Софи уставилась на радужные блики, отражающиеся на мраморном полу от люстры.

– В каком смысле?

– Не, я тебе не скажу.

– Эм, это же мои чувства.

– Да, но как только ты о них узнаешь, все… изменится. Теория отца это упускает. Он не объясняет, почему сердцу и разуму присущи разные эмоции. Но я понял. Дело в том, что мы знаем о вещах, творящихся здесь, – он постучал себя по виску, – поэтому можем неуловимо контролировать свои чувства. Мы выбираем эмоции, которые нам нравятся, и боремся с остальными. Но здесь, – он прижал ладони к груди, – контролировать ничего не получается. И как только ты осознаешь свои чувства…

Он вскинул руки, демонстрируя взрыв.

– Сама подумай, что стало с Дексом, – добавил он. – Разумом он так хотел дать жизнь парочке Дексфи, и продолжал бороться, даже когда стало ясно, что ничего не получится. Но глубоко-глубоко в душе он понимал, что вам лучше оставаться друзьями, и твой поцелуй помог осознать это чувство. И теперь он о нем знает, поэтому больше никогда не посмотрит на тебя так, как прежде.

Его слова ранили слишком уж сильно.

– Хмм, – буркнул Киф. – Только не говори, что теперь захотелось того, что не сможешь получить.

– Нет!

Хотя, может, и захотелось – просто не того, о чем он говорил.