Однако оказалось, иногда берут. И не деньгами, к сожалению.

По крайней мере, не успев договорить, я упал на землю и горько заплакал от бессилия, больше похожего на физическую боль, чем на душевное переживание.

Вообще-то, подобное поведение мне не то чтобы свойственно. Довести меня до бурных рыданий, теоретически, можно, но придётся приложить довольно много усилий. И для начала свести меня с ума — качественно, по-настоящему, чтобы безумием на весь город вонял. Да и то не факт, что приведёт к желаемому результату.

К счастью, мне достало ума сообразить, что на самом деле плачу сейчас не я. И поспешно сказать, захлёбываясь предательскими слезами:

— Если невозможно, то и не надо. Всё в порядке, не надо ничего исправлять. Я сам! Честно. Только не прямо сейчас, а немного позже. Но обязательно придумаю что-нибудь.

И сразу успокоился. Настолько, что перевёл своё ослабшее от рыданий тело из горизонтального положения в сидячее. И растерянно добавил:

— Извини, пожалуйста. Ну ты даёшь.

— Теперь тебе придётся сдержать слово и исправить эту беду самому, — произнёс над самым моим ухом голос. Довольно низкий, но явно женский. С чудесной такой, щекочущей сердце хрипотцой.

— Так тебе и надо, — добавил голос. — А то ишь какой — пришёл, раскомандовался! Всё равно, что заявиться к больному и потребовать, чтобы он немедленно выздоровел ради тебя, вот прямо сейчас. Как будто он сам не хочет! Просто не может, а то и без твоих понуканий давным-давно был бы здоров. Такие вещи надо понимать.

В первое мгновение я подумал, что со мной говорит сама Тёмная Сторона. Не как обычно, моими собственными мыслями, видениями и поступками, а человеческим голосом, чтобы уж точно дошло. Вот это называется довёл до цугундера.

Но потом обладательница голоса уселась рядом со мной на сияющую землю и оказалась женщиной средних лет, круглолицей, темноглазой, с пышными рыжеватыми кудрями и крупным выразительным ртом — о таких жители Ехо обычно говорят, что они созданы для улыбок и поцелуев. Не знаю как насчёт поцелуев, а улыбка у неё и правда была настолько чудесная, что мне даже в голову не пришло беспокоиться, откуда она вдруг взялась. Главное, что взялась, такая молодец.

— С другой стороны, глупо тебя винить, — сказала она. — Ты же не знал, что просишь о невозможном. Спорим на корону, тебе до сих пор даже в голову не приходило, что существуют вещи, невозможные для Тёмной Стороны.

Я молча вынул из кармана монету и отдал ей в знак согласия.

— Чего-чего, а денег я на Тёмной Стороне ещё никогда не зарабатывала, — обрадовалась женщина, разглядывая монету. — Надо же, какой у нас всё-таки Король красивый! А я и забыла.

Обычно в подобных ситуациях у меня появляется очень много вопросов. Одновременно. И, в отличие от сэра Шурфа, я не настолько требователен к себе, чтобы по полчаса молчать, оттачивая всякую формулировку. Впрочем, даже если бы поставил такую задачу, это ничего бы не изменило: обычно вопросы выскакивают из меня сами собой, я просто не могу их сдержать.

Но на этот раз ничего такого из меня не выскочило. Мне и правда было решительно всё равно, кто эта женщина, откуда она тут взялась зачем пришла по мою душу, почему стала отчитывать. Видимо, в глубине души я продолжал считать её персонификацией Тёмной Стороны. Это даже как-то логично, если она пришла объясниться и пресечь мои дальнейшие попытки требовать невозможного. На её месте я бы и сам…

Додумывать эту мысль мне, впрочем, тоже не особо хотелось. Присутствие незнакомки действовало на меня столь умиротворяюще, что я с трудом сдерживал желание поступить по примеру Иллайуни: положить голову ей на колени, закрыть глаза, и гори всё огнём. Эх, зачем я не беспардонный старый кейифай!

Женщина рассмеялась и похлопала ладонью по своему колену:

— Хочешь, ложись, мне не жалко. Извини, я не нарочно твои мысли подслушиваю. Просто так уж я устроена, что на Тёмной Стороне знаю всё о каждом, кто окажется рядом. Счастье, что народу сюда забредает немного, и все довольно занятные. А уж о тебе одно удовольствие всё узнать! Давно хотела.

Я ещё секунду поколебался и воспользовался её предложением. Всё-таки на Тёмной Стороне у слов совсем другая цена. Здесь никто ничего не говорит просто так, из вежливости. И даже шутки только кажутся шутками. Чего дурака валять.

Это было правильное решение. Как только моя голова коснулась её коленей, я, можно сказать, вернулся на Тёмную Сторону. То есть, ко мне вернулось обычное здешнее настроение. Всё это естественное как дыхание счастье, радость от избытка силы и бесконечная благодарность за каждый сделанный здесь вдох.

— Получается, я угадал, — сказал я. Наконец-то вслух.

— Что я и есть сама Тёмная Сторона, явившаяся к тебе в человеческом облике? — улыбнулась женщина. — Это, безусловно, лучший комплимент в моей жизни. Но мимо. Я — не она. Просто я здесь родилась. Но от вполне обычной женщины. Довольно могущественной ведьмы с весьма оригинальными идеями, но её человеческую природу это не отменяет. И мою тоже.

Это сейчас, задним числом, у меня волосы дыбом от полученной информации, а тогда я даже не удивился. Наоборот, такая постановка вопроса показалась мне разумной и совершенно естественной. Ну а где ещё, скажите на милость, рожать детей, если не на Тёмной Стороне? Даже удивительно, что все остальные мамаши до сих пор не додумались.

Дело, впрочем, было не столько во мне, сколько в моей собеседнице. В её устах всё звучало на редкость убедительно. Уверен, если бы она вдруг начала диктовать мне таблицу умножения, согласно которой дважды два равно трёмстам тридцати восьми, я бы даже переспрашивать не стал, законспектировал бы и вызубрил как миленький. И потом всю оставшуюся жизнь производил бы арифметические подсчёты, честно опираясь на этот фундамент, сколько бы практических неудобств ни доставляли неизбежные расхождения с остальным человечеством.

К счастью, незнакомка была милосердна, и до таблицы умножения не дошло. Вместо этого она принялась рассказывать:

— Моя мама когда-то была ведьмой Семилистника. Ещё до Смутных Времён, как раз в ту пору, когда Сотофа только-только возглавила Орденских женщин, и у них началась чрезвычайно интересная жизнь. Но потом мама по уши влюбилась в моего отца и сбежала с ним, причём не на край Мира, как обычно поступают героини любовных поэм, а в Холоми, где тогда жил Король[19]. Отец занимал должность Старшего Мастера Наблюдающего за Королевскими Прогулками. Иными словами, защищал от нападений деда нынешнего Короля, когда тот покидал стены своей безопасной резиденции. Желающих попробовать хватало, Ордена никогда особо не ладили с Королевской семьёй… Маму, на самом деле, можно понять: Королевский придворный высшего ранга, один из последних выпускников Высокой Школы Холоми, признанный знаток боевой магии, да ещё и редкостный красавец; к счастью, я пошла не в него, а то было бы у меня в юности куда больше проблем! Впрочем, это как раз неважно. Важно, что мама бросила Орден, стремительно выскочила замуж и совершенно добровольно согласилась родить ребёнка от своего возлюбленного, что для ведьмы из Семилистника, даже бывшей, дело совершенно неслыханное. Однако в последний момент она запаниковала: что я наделала? Теперь всему конец! Чему именно конец, она, рассказывая эту историю, не уточняла. Думаю, и сама толком не знала. Конец — и всё тут!