— Это да, — вздохнул Мелифаро. — С амобилерами кстати отличная идея, здорово ускорит процесс. Ужас в том, что проверки надо будет повторять снова и снова. Я так понимаю, эта беда может случиться внезапно. Только что было хорошо, и вдруг — всё, никакой магии больше нет.

— Надеюсь, что не может, — нахмурился Кофа. — Но ты прав, проверки придётся проводить регулярно. В таком деле лучше перестараться, чем что-то упустить. Но это уже не твоя головная боль, а Трикки. Впрочем, он-то только обрадуется: не каждый день у нас такое веселье.

Я хотел было подтвердить этот бесспорный факт, но вместо этого взял четвёртый кусок пирога. Когда внезапно обретаешь своё подлинное призвание, очень трудно заставить себя отвлекаться на ерунду. А с этим восхитительным пирогом у нас явно была мистическая связь судеб. Например, я не доел его в прошлой жизни. Или он меня.

— Ещё, конечно, надо бы обыскать все дома в этом грешном квартале, — задумчиво сказал Мелифаро. — Та ещё, кстати, задача: обысков без применения магии я до сих пор не проводил.

На этом месте я всё-таки оторвался от пирога специально ради удовольствия ехидно спросить:

— Что искать-то будем?

В хорошие времена Мелифаро сразу нашёл бы достойный ответ: «пиратский клад», «Черхавлу[16]», «следы твоих тайных оргий в обществе генерала Бубуты». Ну или просто показал бы мне кулак, в зависимости от настроения. Но сейчас он только развёл руками:

— Понятия не имею. Просто надеюсь: вдруг в одном из этих домов спрятан какой-нибудь дурацкий отменяющий магию амулет, который можно изъять, отвезти в хранилище при Холоми, и жизнь сразу наладится?

— Вот это вряд ли, — сказал я.

Мелифаро и Кофа одарили меня снисходительными взглядами. Они уже давно привыкли, что на наших совещаниях я обычно молча жую пироги и не вмешиваюсь в серьёзные разговоры взрослых людей до тех пор, пока не понадобится срочно отправиться на Тёмную Сторону, а ещё лучше — в другую Вселенную, от греха подальше. И там уже умничать, сколько влезет.

Но на то и чужие ожидания, чтобы их нарушать. Поэтому я придал своему лицу снисходительное выражение интеллектуала, вынужденного читать лекции дошкольникам, и принялся вещать.

— Незадолго до начала Смутных Времён Нуфлин Мони Мах поставил перед своими Старшими Магистрами и специально приглашёнными им в помощь учёными-теоретиками задачу создать амулет, отменяющий магию. Вернее, препятствующий возможности её использовать — что, в общем, одно и то же. Цель понятна: подкинуть такие волшебные предметы в резиденции остальных Орденов, запастись леденцами и ждать, когда там начнётся веселье. Над этой задачей бились чуть ли не две сотни лет, собственно, до наступления Эпохи Кодекса, однако в результате смогли только убедительно доказать, что изготовление подобных предметов невозможно в принципе. Зато проделанная работа и, в первую очередь, тщательное изучение феномена Холоми[17], позволила придумать метод создания специальных помещений, внутри которых нельзя колдовать; собственно, благодаря этому открытию была оборудована наша камера предварительного заключения и несколько аналогичных комнат в Иафахе и здании Канцелярии Скорой Расправы. Однако амулетов, позволяющих обеспечить аналогичный эффект на открытом воздухе, по мнению учёных, не существует. Ясно, что они могут ошибаться, но всё же такая вероятность крайне невелика.

Кофа и Мелифаро озадаченно переглянулись. «Мало нам проблем, а тут ещё и этот красавец свихнулся», — было явственно написано на их лицах. И только Нумминорих взирал на меня с типичным для него доверчивым интересом студента-первокурсника. Он твёрдо знает, что от меня можно ожидать чего угодно, вдохновенные интеллектуальные озарения включены. С одной стороны, приятно всегда иметь такую поддержку, а с другой, обидно — ничем его не прошибёшь.

— С чего ты взял? — наконец спросил Мелифаро.

— Данная информация не засекречена, а значит, вполне доступна любому мало-мальски образованному человеку, — надменно ответствовал я.

— Просто он, в отличие от нас с тобой, не стесняется беспокоить сэра Шурфа по пустякам, — сказал ему Кофа.

Он, хвала Магистрам, уже понял, где я раздобыл информацию. Всё-таки Безмолвная речь очень полезная штука. Сидишь, жуёшь пироги и одновременно слушаешь полезную и поучительную лекцию. Суть которой сводится к тому, что нам вряд ли светит отыскать какой-нибудь дурацкий отменяющий магию амулет и закрыть вопрос. Не с нашим счастьем.

— Не стесняюсь, — подтвердил я. — А всё почему — регулярные тренировки. С утра до ночи его беспокою в поте лица, просто ради поддержания формы. Но, кстати, по-моему, сейчас тот редкий случай, когда пустяком моё дело не назовёшь. На нескольких улицах Ехо вдруг стало невозможно колдовать — ничего себе пустяк! Даже если оно не начнёт расползаться…

На этом месте Мелифаро поёжился, а сэр Кофа демонстративно пожал плечами и принялся набивать трубку. Наконец он сказал:

— Похоже, это тот самый случай, когда я готов недооценивать проблему вопреки здравому смыслу, просто ради сохранения душевного равновесия. Оно у меня — рабочий инструмент.

— Это я очень хорошо понимаю, — согласился я.

А говорить, что зато у меня самого главный рабочий инструмент — паника и отчаяние, я не стал. Очень уж мало это признание похоже на шутку.

— Но кстати, прекратить магию на открытом воздухе всё-таки возможно, — внезапно встрепенулся Мелифаро. — Леди Сотофа как минимум один разэто устроила на всей территории Иафаха[18]. То есть, при мне — всего один раз, а так-то…

Кофа невесело усмехнулся, а я сказал:

— Не сомневаюсь, она ещё и не такое может. Но всё-таки леди Сотофа — не волшебный предмет. И если ты рассчитываешь найти её в шкафу одного из домов на улице Мрачных Дверей, должен тебя разочаровать: она сейчас занимается с ученицами. Одни экспериментируют с частичной трансформацией неосознаваемой части своей созидательной воли, другие пекут пироги Чакката; оба процесса следует тщательно контролировать и крайне нежелательно прерывать. Леди Сотофа обещала поговорить со мной, когда освободится. То есть, к сожалению, аж вечером. И подозреваю, исключительно в надежде как-то утилизировать неудавшиеся пироги. Я в этом смысле — истинное спасение.

— Умеешь ты всё-таки договариваться, — уважительно заметил Кофа.