если бы станция погибла – ну, тоже неплохо, ведь тогда они смогли бы ее изучить.

Солдат, сумевший отделить станцию от распорядителя, стал бы героем.

Ксан не знал, способны ли разделенные симбионты найти нового партнера. У него не было опыта работы с живыми инопланетянами.

Примерный план был таков: солдат нужно было подсадить на «Дыхание Бога», поставляя его либо в порошковом виде, как кокаин, либо в виде таблеток, после чего они в теории становились иммунны к телепатическому вмешательству со стороны инопланетян. Если получалось преодолеть этот порог, солдаты должны были подобраться напрямую к цели и ввести препарат, разрывая ее связь с симбионтом. Никто точно не знал, как конкретно солдаты должны были справиться с заведомо более сильным врагом – видимо, это зависело от конкретных пришельцев. Кто-то должен был обязательно принять наркотик с едой, кто-то – вдохнуть, а кому-то хватило бы просто коснуться.

Ксан подозревал, что военные считают главной проблемой именно телепатические способности инопланетян, а вовсе не физическую мощь гнейсов или умение фантасмагоров сливаться с окружением. Но, в конце концов, это был лишь примерный план.

Церемониться военные не собирались: они рассчитывали усеять улицы «Дыханием Бога», ведь чем больше обычных людей пользовались их препаратом, тем сложнее инопланетянам было бы захватить их разум, когда они все же решили бы вторгнуться на Землю.

Пока оставалась проблема сильного наркотического опьянения, но в дальнейшем планировалось отправлять солдат, «вооруженных» наркотиком, на все дипломатические встречи. Они должны были принимать его сами и иметь при себе в распыляемом виде вместо слезоточивого газа.

Ну, и что уж скрывать: на продаже наркотиков можно было неплохо подзаработать.

Впервые с «Дыханием Бога» Ксан столкнулся несколько месяцев спустя в компании Билли Уильямса. Он праздновал повышение и позвал друзей выпить пива, а когда все хорошенько набрались, Билли достал пакетик синего порошка.

– Ребята, эта хрень просто лучшая, – сказал он, ухмыляясь. – Как трава, только круче. И для здоровья полезно!

– Это как это? – скептически поинтересовался Ксан.

– Да откуда я знаю, мне так дилер сказал, – ответил Билли. – Не порть праздник, а?

Ксан ничего не сказал – и так догадывался, что наркотики попали к Билли от командира. Просто вскинул руки и помотал головой.

– Не, чел, я не нюхаю.

– Ничего, можно и без порошка, – отозвался Билли и передал ему пакетик синих таблеток.

Взяв одну, Ксан спрятал ее в кулаке, внимательно наблюдая за остальными, а когда они окончательно расслабились, сказал, что эта дрянь на него не подействовала, и оставил их хихикать над галлюцинациями.

Таблетку он послал министру с букетом роз. Заметки из «Бойни номер пять» передать не получилось, но так у нее появилось хоть что-то, от чего можно было отталкиваться.

Он надеялся, что с ней все хорошо, и никто не покушался на ее жизнь. Двое могут хранить секреты – но только когда один из них способен выжать из другого всю душу, если он проболтается.

По крайней мере, так ему говорила бабушка.

– Люди очнулись.

Деванши вышла из бумажной стены улья, и Ксан чуть не подпрыгнул.

– Твою ж мать, ты давно там стояла? – спросил он.

– Врачи просили передать, чтобы ты вернулся в медотсек. Они бы предпочли, чтобы пациенты первым делом увидели знакомые лица, – сказала она, пропустив вопрос мимо ушей. – Мэллори уже там. Ваш посол пока привыкает к новой роли, так что он не готов к встрече с новоприбывшими.

– Посол из него вышел хреновый, и распорядитель не лучше, – заметил Ксан. – Как выжившие? С ними все хорошо?

– Понятия не имею, – сухо ответила Деванши. – Я не спрашивала. Меня больше интересуют бреши в станции и поиск выживших. Мы ограничиваем доступ к зонам общего пользования на случай повторения ситуации и стараемся мониторить Вечность и ее нового распорядителя. Я не нанималась бегать по станции и передавать информацию.

– Так зачем пришла? – спросил он.

Деванши впилась в него взглядом. Даже после нескольких месяцев, проведенных на станции, ее угловатое лицо до сих пор пугало.

– Начальство отправило.

– А, – сказал он.

– Тебя ждут в медотсеке, – сказала она и, замерцав, слилась со стеной. Только по легкому колебанию воздуха было видно, что она вышла из зала.

Ксан поспешил в медотсек. Надежда смешивалась со страхом; чего он хотел? Чтобы все выжили? Он никому не желал зла, но… Мэллори предупреждала его, что среди пассажиров будут знакомые. Просто он не ожидал, что их будет так много.

– Люди идут на поправку, – сказал Ксану медбрат из числа гурудевов, как только тот вошел в дверь. Кажется, его звали Мэтерс, и он нравился Ксану куда больше Рена. Относительно невысокий, он смотрел на него снизу вверх, но с типичным высокомерием, которое просыпалось в гурудевах при общении с людьми.

– Финеас Морган очнулся? – спросил Ксан.

Мэтерс взглянул на экран планшета.

– Буквально только что. Все понемногу приходят в себя. Заходите быстрее, женщина уже там.

Дверь напротив отворилась. Мэллори, вышедшая навстречу, серьезно поглядела на Ксана.

– Уверен, что стоит? – прямо спросила она. – Один из них точно военный. Если хочешь, я с ними поговорю, а ты посмотри с балкона.

Вернулась та спокойная, неподверженная страху Мэллори. Он был рад ее видеть, а вот она ему не обрадовалась. Насколько же сильно он испортил их дружбу?

Ксан покачал головой:

– Там мой брат. Мне нужно его увидеть. – Он на мгновение задумался. – Спасибо, что предупредила. Слушай, мне нужно тебе кое-что рассказать, хотя, может, ты сама догадалась. Помнишь, ты говорила, что пассажиры будут как-то связаны?

Она кивнула.

– В общем, ты удивишься, но…

Но не успел он договорить, как из операционной донеслись крики.

– Да твою ж мать, можешь заткнуться?!

Все одиннадцать выживших сидели в капсулах, постепенно приходя в себя. Кто-то осматривался, обводя медотсек мутным взглядом, кто-то пытался сесть, морщась от боли. А посреди операционной вопила светлокожая женщина средних лет, царапая лицо пальцами.

Заткнуться ее просила мускулистая азиатка, знакомая Ксану до боли. Повернувшись, она сверлила кричащую женщину взглядом.

Рядом молодая девушка суетилась над темнокожей старушкой.

– Все в порядке, бабуль, все хорошо, – бормотала она, помогая ей сесть.

Вся капсула была заполнена прозрачной жидкостью – видимо, тем самым бактериальным секретом, который выделял Сонм, – и старушка промокла насквозь.

Еще шесть капсул занимали в основном женщины, белые либо латиноамериканки.

А в одиннадцатой капсуле, самой близкой к двери, сидел Финеас.

Перед глазами встало воспоминание: машина, свисающая с обрыва, умирающие родители, Финеас, кричащий рядом с ним в кресле. Ксан тряхнул головой, сбрасывая наваждение; с той поры утекло много воды, они давно выросли, и одного лишь совместно пережитого ужаса было мало, чтобы снова сплотить их.

В глазах Финеаса читалась ненависть; забавно, учитывая, что пострадал тогда Ксан. Машинально он коснулся правого предплечья, потирая оставшиеся шрамы.

Финеас перевел взгляд на Мэллори – и замер в замешательстве, будто увидел давнюю и порядком забытую знакомую.

Та удивленно хохотнула:

– Обалдеть! Солти Фаттс? Вот уж не ожидала! – Она посмотрела на Ксана; перевела взгляд обратно на Финеаса. – А, вот оно что. Вы, получается, братья?

Усилием воли Ксан расправил плечи. Напряжение не отпускало его с момента, как он нашел Финеаса в списке выживших, а история встречи Мэллори с братом ничуть не способствовала