— Ты? Хотел знать что-то обо мне? Уже дважды ты признался в подобном. Я удивлена, как тебя ещё не разорвало на части.

Его губы снова дёрнулись.

Она приземлилась и остановилась. Осознав, что она отстала, он тоже остановился, обернулся и посмотрел ей в лицо. Её сердце заколотилось как сумасшедшее при взгляде на него. «Неужели, ты и вправду собираешься это сделать?»

— Я не хотел ранить тебя, когда говорил всё это, — сказал он мягко. — Но уже много недель назад я решил взять себе женщину даже, если она мне не пара, потому что мне нужно постоянство. Это означает, что я не могу быть с тобой, и ты не можешь… просить меня об этом снова.

Любая другая сгодится, но не она, вот, что он ей говорил. «Да, я это сделаю», — решилась вампир.

Медленно, очень медленно она сократила расстояние между ними.

— Ты бы, конечно, не хотел, чтобы я ошивалась поблизости и беспокоила её?

Он кивнул.

— Тогда я дам тебе слово, Шивон.

Его черты медленно расслабились.

— Я не приближусь к твоей женщине, — продолжила она.

— Спасибо.

— Но в таком случае, и ты тоже.

Нимф нахмурился.

И она, обнажив клыки, набросилась на него со всей оставшейся у неё силой.

* * *

Валериан сжал жену в объятьях, всё ещё разгорячённый после удовольствий, которым они только что предавались. Эта женщина не переставала его восхищать. Она была воплощением красоты, обладала добрым, мягким сердцем, а в постели каждый раз превращалась в тигрицу.

— Если Шивон не вернётся в ближайшее время, мне придётся покинуть дворец и отправиться на его поиски. Он один из моих самых верных людей, и он точно послал бы весть, если бы был повод задержаться. Если, конечно, у него была возможность это сделать.

Обеспокоенная Шей напряглась в его руках.

— Ты подозреваешь кого-то в предательстве?

— Я не уверен, но что-то не так.

— Вампир…

Он уверенно покачал головой, отрицая её предположение.

— Алиса не причинит ему вреда. Она его явно любит. Кроме того, нимфы и вампиры союзники.

— Ах, сожалею, что приходится тебе в этом признаваться, сладкий, но у влюблённой женщины только один союзник — её сердце.

— Я знаю женщин, Лунный Лучик, и…

— Всё, остановись. Ни черта ты не знаешь, здоровяк. Иначе, не говорил бы своей жене, как и что ты узнал о других женщинах.

Мягкосердечная? Неужели он серьёзно так думал о своей человеческой женщине? Нимф сжал губы, чтобы не рассмеяться. Такая неистовая, и такая собственница — его жена. Она укокошит любую, которая «пуская в ход свои чары, захочет добиться его тела», — так она однажды сказала. И он, честно говоря, не хотел бы, чтобы это было по-другому.

Шей поцеловала его в грудь, прямо над сердцем, и быстрый язычок оставил за собой огненный след на его коже.

— Может, мне поговорить с Посейдоном? Он, возможно, мог бы рассказать нам, что происходит — особенно, если скучает и придумывает, как заварить какую-нибудь кашу. Тогда он точно может что-то знать об этом.

К ужасу Валериана, Шей и этот ненадёжный, надоедливый бог, подружились.

— Нет. Каждый раз, когда ты с ним говоришь, происходит какая-нибудь катастрофа.

— Эй, это он помог нам снова быть вместе. Дай парню шанс!

— Я бы хотел ему дать под…, - начал нимф, но жена хлопнула его ладошкой по губам.

— Я это слышал, — пробурчал раздражённый голос.

Валериан схватился за свой меч, но клинок исчез в ту же секунду, как его пальцы сжались на рукоятке. Нимф бросил хмурый взгляд на Шей, чтобы убедиться, что она прикрыта, увидел, что чёрная шёлковая сорочка надёжно скрывает её восхитительное тело от гуди до лодыжек, и расслабился. С трудом.

Воздух начал кристаллизоваться перед кроватью, уплотняясь до тех пор, пока не принял форму человеческого тела. Некоторые женщины утверждали, что Посейдон был самым прекрасным мужчиной, когда-либо обитавшим под сенью морских вод. Блестящие волосы, синие глаза. Перекатывающиеся мышцы под безупречной кожей, сила, которую он излучал. Валериан не замечал этой привлекательности, но на всякий случай прикрыл Шей глаза.

Это позабавило бога, и он расхохотался.

— Как будто это что-то изменит, — съязвил он.

Валериан прикусил язык, чтобы ничего на это не ответить. Одно неверное слово, и морской бог мог разрушить целый город. На самом деле, уже однажды чуть не разрушил.

Шей оттолкнула руку Валериана.

— Добро пожаловать, о, могущественный бог морей. И раз ты осчастливил нас своим присутствием, я думаю, не изъявишь ли ты желание нам помочь? У нас, как оказалось, пропали два наших воина, — сказала она. — Ну, теперь уже три. Ты, случайно, ничего об этом не знаешь?

— Возможно, — последовал беззаботный ответ.

Посейдон прошествовал к противоположной стене и провел пальцами по центру. Меч Валериана вновь появился и повис на ней, украшенный разноцветными лентами.

Нимф поморщился и напомнил себе, что следует сохранять спокойствие.

— Ты скажешь нам? — спросила Шей сладеньким голоском. — Пожалуйста.

Валериан предупредительно сжал её в объятьях.

— Я дам местным женщинам очередной урок по правам женщин, — добавила она. — Воины придут в бешенство, и ты сможешь хорошенько развлечься.

Валериан содрогнулся. Когда она выкинула подобное в прошлый раз, его воины остались на неделю без секса, отчего превратились в зверей, огрызающихся на всё подряд, и затевающих драки с первым встречным.

Посейдон пожал плечами, а потом исчез, будто и не бывало. Валериан решил, было, что на этом всё — визит закончен — чему был несказанно рад. Этот бог ему решительно не нравился.

Однако, неземной голос неожиданно раздался в комнате, и прошептал то, что потрясло короля нимф до глубины души.

— Первые двое играют в небольшую игру. Третий, ну, его, кажется, только что съели заживо!

И раскатистый смех бога разлился в ночи, ещё долго отдаваясь эхом вокруг.

Лайел так и не добрался до водопада той ночью…

По пути он встретил Джаду, сестру Бродерика, и нимфа была решительно настроена заполучить его «для пополнения сил», потому что «считала другом своего короля».

На протяжении многих лет самые разные женщины неоднократно предлагали себя Лайелу. Царь вампиров был словно приз, желанный объект завоевания из-за своей недосягаемости. Он же отказывал всем. Тем не менее, некоторые всё равно утверждали, что разделили с ним ложе. Но сердце отвергнутой женщины не прощает, и потому их рассказы были далеко не добрыми.