ещё должен был быть залит Солнцем, включили эти огни не просто так. Спустя несколько минут, через вершину начало переваливаться густое облако, проглотив монастырь.

Дади и её спутника уже спустились довольно далеко, и облако постепенно нависло ними. Только Андж, который уже час шел закинув голову к небу был этим несколько раздосадован. Более никто из спускающихся не придал это явлению особого значения, но под хмурым облаком разговоры стали более вялыми, а лица — усталыми. Не занятое болтовней внимание юношей и девушек теперь искало за что бы зацепиться. Естественно, многие умы цеплялись за Дади, идущую рядом, как за нечто из ряда вон. Девушка чувствовала это, то и дело ловя настороженные взгляды. Так она и шла, иногда вслушиваясь в чужую болтовню.

— Кстати, никто не знает, работает ли сейчас Чад? — спросила одна из послушниц, обращаясь ко всем идущим.

— Связь они ещё не восстановили, но кто знает, — ответил ей один из братьев, скучающим тоном — а что?

— Забыл? Мы должны отыграться у местных.

— Мы же им и не проиграли, — ответил брат и зевнул.

— Мы не выиграли, были унижены и выдворены с пустыми руками. Тянет на проигрыш, как по мне! — послушница почти рычала.

— Хорошо что я тогда пошел спать вместо участия. Не хочу знать, что с вами там сделали, раз тебя это коробит целый год.

Послушница начала ругаться довольно тихо, но каждое следующее бранное слово было громче предыдущего. Кто-то из старших её наконец-то услышал и сказал достаточно громко, чтобы перекрыть все разговоры:

— Катри! Наряд на ведение учета до конца поездки! Раз хорошо владеешь словом, то будешь писать протоколы.

— Тхе, — рявкнула сестра Катри, и попыталась успокоиться, сделав глубокий вдох, — неважно. Если у Чада теперь висит плакат с её разноглазым лицом и надписью “Не Связывайтесь ни в коем случае!”, то в этот раз мы доиграем до конца.

— Теперь я хочу впутываться в это ещё меньше.

Дади вспомнила как тогда, год назад, Фари и Катри держали её под руки, помогая покинуть забегаловку Чада и добраться до комнаты в гостинице. Тогда ей стоило отказаться, а теперь даже предлагать поучаствовать в игре никто, скорее всего, не будет. Мысль эта была тоскливая, но, словно глубокий выдох, она принесла некоторое облегчение — с неизбежным смириться было куда как проще.

*******

На закате группа дошла до путевой станции, где уже ждала пара кораблей. Подняться выше они не могли, так как здесь пролегала граница потока. Оба судна не были рассчитаны на прием ещё дюжины пассажиров, помимо экипажа, поэтому для неприхотливых жителей монастыря палубы были затянуты брезентом.

— Приветствую! — крикнул Андж обращаясь к капитанам, расположившимся между кораблями в раскладных креслах у походной печки, — у кого из вас кают-компания больше?

Один из капитанов поднял руку.

— Тогда я с тобой. Надеюсь у тебя на борту можно курить. Иначе ты будешь мне рад.

Монах не стал дожидаться ответа, только съежил свой массивный посох и поднялся по опущенному трапу.

Настоятель и остальные старшие принялись распределять своих подопечных по кораблям и обсуждать детали поездки с капитанами. Поднявший руку капитан то и дело нервно оглядывался в сторону открытого входа своего корабля, из которого вскоре повалил дым. Дади почему-то посадили на борт другого судна, но хотя бы Фари отправили следом за ней.

Палуба освещалась несколькими закрепленными на мачте светильниками, запитанными от самого корабля, и отапливалась лучевым обогревателем. Дади нашла себе уголок рядом с фальшбортом, расстелила свой спальный мешок и уселась на него, намереваясь что-нибудь почитать и лечь спать.

— Итак, я связалась с Чадом. Есть две новости, — сложив свои вещи у мачты, Катри принялась нарезать круги по палубе, сложив за спиной руки. — Его забегаловка работает, хоть и без выхода в Сеть. Но проводить игру он запретил.

— Какая досада… — ответил ей вечно скучающий брат, уже растянувшийся на своем спальном мешке.

— Так найдем другое место, — вклинился Фари, — хоть прямо в порту. Там как раз не будет плаката “Не Связывайтесь ни в коем случае!”, так что менять состав не придется.

— Ты что, — Катри оглянулась на сидящую с отрешенным видом сестру и перешла на шепот, — хочешь оставить её?

— Разумеется! Мы же тогда шли с нехилым отрывом. Ну, пока не…

— Не-не-не, в этот раз чтобы никаких интересных случайностей. И вообще, она понимает все это не хуже нас. Верно?

Дади услышала адресованный ей вопрос и открыла глаза, только для того, чтобы виновато их отпустить.

— Даже настоятель Оргун сейчас бы этого не запретил, — парировал юноша, — и это она тоже понимает, верно?

— Медики подтверждают, — ответила Дади, — Предельный уровень нагрузки на мою Связь вырос. При игре я теперь не превышу нормы. В любом случае.

— А теперь покажи Катри твой счет за этот год, — посоветовал Фари, и девушка так и сделала. Катри начала свирепеть — горечь поражения и унижения теперь разбавлял кислый привкус собственной неправоты.

— А почему это ты её теперь так защищаешь? — съехидничала Катри.

— Защищаю? — Фари ухмыльнулся, — от чего? Если кто-то хочет потягаться с ней в чем-либо, то я отойду в сторонку. Ну, кроме красноречия разве что.

Девушки встретились глазами.

— Тхе. Ладно.

*******

Дади проснулась от того, что корабль, швартуясь, круто повернул и девушка стукнулась лбом о фальшборт. Остальные уже проснулись и сидели на собранных сумках. Гадая, забыли бы её здесь, Дади начала спешно паковать свой рюкзак. Она попыталась дотянуться до учителя через Связь, но не смогла, от чего стала собираться ещё быстрее.

Андж уже сошел с корабля, стоя на пирсе он что-то обсуждал с монахами. Воспитанники собрались кучкой чуть поодаль. Они во все глаза наблюдали за срезом суетливой жизни порта Барнола-Шесть. Докеры тоже то и дело таращились на гостей в желтом, оранжевом и красном.

Старый монах закончил свой разговор и жестом подозвал Дади.

— Я исчезну на пару недель. А ты уже достаточно взрослая, чтобы пережить несколько дней в городе без меня.

— Да, учитель.

— И запомни главное, — опустился на одно колено перед своей ученицей, — сейчас вы все — лицо нашего монастыря. Поэтому, что бы ни случилось, даже если тебя угораздит попасть в самую сложную ситуацию, сделай все возможное, чтобы твои старшие не попали на деньги. С остальным мы как-нибудь разберемся.

— Да, учитель.

— Я постараюсь вернуться сюда к вашему отъезду, но ничего не обещаю.

Андж поднялся на ноги.

— И последнее. Я не смогу приглядывать за тобой. И надеюсь ты этим воспользуешься.

Монах улыбнулся, подмигнул девушке и пошел к портовым воротам. Он до последнего не пропадал из