которое создавалось массивной старой мебелью, тяжёлыми занавесями на окне и столь же внушительной, вероятно, дубовой дверью. Достала из шкафа зачитанных «Лангольеров» Стивена Кинга и устроилась в кресле. Снова задумалась, безуспешно пытаясь вникнуть в смысл событий, и в конце концов уронила книгу. Встала, шевеля плечами, чтобы размять занемевшую спину. Подошла к двери, попыталась повернуть ручку, и в то же мгновение в который раз за последние дни меня бросило сначала в холод, а потом — в жар, словно я носила с собой передвижной контрастный душ. Дверь оказалась запертой. Я покрутила некрутящуюся ручку и дёрнула, чтобы убедиться в очевидном. Захлёбываясь ужасом, кинулась к окну, за которым мирно шелестели деревья. Бросилась обратно к двери, чтобы вновь попытаться открыть. Может, она захлопнулась, когда я плотно закрыла её? Я несколько раз входила и выходила из кабинета и каждый раз плотно прикрывала дверь безо всяких последствий, но в центре никелированной ручки имелась замочная скважина и, возможно, механизм сработал. Немного успокоившись, взяла себя в руки, отругав за паникёрство. Что делать? Не ломать же замок в чужом доме. Перспективы вырисовывались отнюдь не радужные. Я пометалась по кабинету, несколько раз попыталась открыть дверь, каждый раз надеясь, что делаю что-то не так — вдруг раздастся волшебный щелчок, и сезам откроется. После пятой или шестой попытки убедилась, что дверь заперта, и, если никто не придет на помощь, придется сидеть в заключении неведомо сколько времени. Мысль, что дверь не захлопнулась сама по себе, а её кто-то запер и сейчас этот кто-то бродит по дому злоумышленником, сжимала внутренности в тугой узел. В унисон нутру, как обычно не вовремя, просигналил мочевой пузырь.

За окном пейзаж оживился уже знакомым молочным фургоном, вслед за ним проехал красный автомобиль неведомой мне марки, и всё опять стихло. Можно попытаться открыть окно и выбраться на козырек над входной дверью. Но выдержит ли этот крошечный козырек мой вес? Ощупала раму — памятуя, что английские окна открываются вертикально — в поисках какой-либо ручки, за которую можно было бы ухватиться. Нашла какие-то задвижки, дернула раму вверх, она поддалась, поползла по пазам, но упорно спускалась вниз, когда я пыталась как-то зафиксировать её. Закрыла окно, решив оставить этот путь на крайний случай. Может быть, где-то здесь есть ключ, ведь нашла же я ключи от гаража. По простой логике ключ мог храниться в ящиках стола — с них я и начала. В верхнем все так же лежала растерзанная пачка бумаги. В нижнем — ручки, карандаши, пара степлеров, рассыпанная упаковка листков для заметок. Бросила поиски, хлопнулась в кресло и на мгновение впала в состояние прострации. Что же здесь происходит? Из ступора меня вывел звук дверного колокольчика. Я кинулась к двери, снова безнадёжно толкнувшись в неё, как героиня в знаменитом в дни моей юности фильме, затем — к окну, чтобы ахнуть от радости — напротив дома стояла знакомая серая машина инспектора Нейтана. Значит, это он звонит в дверь! Под аккомпанемент трели, ласкающей ухо, как песнь Леля уши жаждущих замужества берендеек, я замахала руками и закричала в надежде, что инспектор заметит мои манипуляции в окне. Бесполезно — козырек над входной дверью закрывал звонящего и мою пантомиму друг от друга. Постучала по стеклу, сначала тихо, потом чуть громче. Нужно попытаться открыть окно, иначе он уйдет, не солоно хлебавши, точнее, не хлебавшей останусь я, запертая в кабинете. Дёрнула раму окна, наблюдая, как инспектор Нейтан спускается с крыльца, и высунувшись наружу, держа раму на плечах, закричала, сначала негромко, от смущения, затем, поняв, что от громкости звука зависит судьба моя и моего мочевого пузыря, завопила что есть мочи, но, от волнения, на родном языке:

— Инспектор Нейтан, я здесь, меня заперли!

Вероятно, мой вопль был услышан по всему короткому Вудкэм Драйв. Инспектор, который только что спустился с крыльца, подпрыгнул на месте, обернулся и уставился на меня.

— Миссис Сверева? Что случилось? Почему вы не открываете дверь?

— Меня закрывать в кабинете, — от волнения сбиваясь с грамматики, ответила я.

— Закрыли в кабинете? — переспросил он. — Вас заперли в кабинете?

— Да! Да. Да… — на последнем «да» у меня перехватило горло.

Проглотив комок, я постаралась объяснить:

— Кто-то запер. Или я сама захлопнула дверь.

Кажется, он выругался себе под нос.

— С вами всё в порядке? — поинтересовался он.

— Да, всё хорошо, — ответила я. — Только не оставляйте меня, пожалуйста… закрытой.

— Подождите… — он махнул рукой и достал из кармана мобильник.

Я попыталась зафиксировать окно, и в этот момент позади раздался щелчок, словно кто-то открыл замок. Обернулась, от неожиданности отпустив раму, которая тотчас сползла вниз. Бросилась к двери, потянула её, и она свободно поддалась. Что за чудеса, что за мистика, ведь я несколько раз дёргала её изо всех сил! Сосчитав до десяти, шагнула за порог и остановилась — тишина, ковровое покрытие на полу и ступенях лестницы скрадывало звук шагов, если бы таковые звучали. Мне показалось, или внизу послышался какой-то шум? Впрочем, нужно впустить инспектора и извиниться перед ним. Я решительно двинулась вниз по лестнице. Спуск прошел успешно. Добравшись до прихожей, отодвинула защёлку и выглянула на улицу — инспектор стоял на дорожке напротив дома, задрав голову.

— Мистер Нейтан! — позвала я его.

Он уставился на меня, как на привидение, хотя сравнение не очень корректно: ведь у них, у англичан, с привидениями нормальные отношения.

— Вы… мэм…

Он рванул ко мне так, что я с трудом подавила в себе желание захлопнуть дверь и спрятаться за нею. Его следующая реплика, по всей видимости, имела идиоматический смысл, сводящийся к русскому «Какого черта вы мне голову морочите?» Так можно доиграться и до международного скандала. В прихожей он уставился на меня суровыми синими глазами.

— Миссис Сверева? Что это значит?

— Зверева, — поправила я.

— Что?

— Простите меня, но дверь на самом деле была закрыта. Заперта. А сейчас она вдруг открылась…

Запутавшись в антонимах и неловкости, я замолчала.

— Возможно, я могу войти и осмотреть дом? — спросил он полицейским тоном.

— Да, да, разумеется! — воскликнула я, словно была здесь хозяйкой.

Он проследовал на кухню и остановился, глядя на французское окно, створка которого негромко постукивала от ветра. Я издала тихий стон.

— Но… но я точно помню, что закрывала эту дверь на защелку. Я боялась, потому проверила все двери, всё заперла. Точно помню…

Инспектор вышел во двор, сделав мне знак оставаться в доме. Я наблюдала через стекло, как он прошел по дорожке, затем исчез из поля зрения, минут через десять