не случилось. Римма, как я понял, к своему удивлению, сама отца боится.

— Не понял? — удивился я.

— Ну она же не знает, что я с её отцом уже беседу имел, но при этом все выходные делала вид, что всё нормально. Сам понять не могу, такую волну подняла, а с батей — молчок.

— Ерунда какая-то…

— Я сам удивлен. Был уверен, что она из папочки веревки вьет, а тут вся такая шелковая и послушная дочка… Уже пожалел, что сам эту тему поднял с ним, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Короче, тесть хочет с тобой лично познакомиться. — внимательно глядя на меня, сказал Сатчан.

Ну, я так и думал. Я бы тоже решил сначала сам мнение о человеке составить, прежде чем какое-то решение принимать.

— А дома у тебя-то с Риммой как? — вспомнил я про главную виновницу «торжества».

— Молчит, пока без изменений. — ответил Сатчан. — Прежние отношения не восстановились. Так что может и не зря сходил к тестю.

— Думаю, что да, не зря. — согласно кивнул я. — Женщины, если долго молчат, что угодно задумать могут. Может, она с духом собирается, чтобы папане твою «измену» сдать?

— Если так рассуждать, то да, — задумчиво протянул Сатчан.

— Кстати говоря, а ты уверен, что она сама все себе придумала? — вдруг задумался я. — Откуда она знает, что Галия твоей помощницей в Святославле была? Не сводит ли кто-то с тобой счеты таким путем?

Сатчан сразу посерьезнел. Очень в лице изменился. Похоже, я первый из нас, кто об этом подумал.

— Кто знал из вашего с женой окружения, что моя жена твоя бывшая помощница? — спросил я. — Ответишь на этот вопрос, легче будет понять, кто под тебя копает. А с министром познакомиться я всегда не против.

Второй секретарь кивнул и протянул мне руку, видя, что я встал и собрался уходить.

— Я позвоню, когда узнаю, что да как. — пообещал он, уже явно вовсю продумывая, кто и что мог знать о нем среди московского окружения.

Что за интриги вокруг него? На таком мелком, семейном уровне… Это не конкуренты, скорее всего. Зачем им это? Я бы тут женский след, скорее, усмотрел… Ну, пусть Сатчан сам разбирается. Мое дело министра убедить в своей полезности и доказать, что Галия за меня замуж вышла потому, что сама хотела, а не её за меня выдали для прикрытия.

Вечером встретились с женой на курсах по вождению.

— Что врачи говорят, как анализы? — спросил я, зная, что Галия ездила сегодня к Инне.

— Всё хорошо. — счастливо улыбнулась жена.

Ну хоть что-то хорошо.

Вернулись домой поздно. Я сразу с собакой пошел гулять. Родька рассказывал, как им в школе старшеклассники химические опыты показывали. Слишком занят был своими мыслями и не сразу оценил, с каким восторгом он воспринял эту новую для себя науку. Как бы не взорвал нам чего-нибудь, непоседа.

— Просись в кружок по химии, — сразу посоветовал я ему. — Не будут брать, пожалуйся деду, он быстро договорится.

Родька просиял и радостно кивнул. В деда и его возможности гнуть в бараний рог учителей, паренек уверовал на сто процентов.

Во вторник Лёха похвастался, что они переезжают. Квартиру Сандалов-старший получил где-то на Соколе. Не рукой подать, конечно, но всё не в Загорск пилить на электричке.

— У меня день рождения девятнадцатого марта. — напомнил он.

— Я помню, помню. — заверил друга я.

— Это воскресенье будет, я уже посмотрел. — сообщил возбужденно Лёха. — Я Свету опять привезу в Москву. На дне рождения с родителями ее познакомлю. Вы же придете с женой?

— Конечно, как договаривались.

— Отлично! А Свете можно будет у вас остановится на пару дней?

— Естественно. Что ты спрашиваешь? — усмехнулся я, наблюдая, как горит нетерпением друг.

— Спасибо! — искренне воскликнул он, не в силах скрыть радостную улыбку.

Эх, молодость, молодость…

Ходил на кафедру физвоспитания, расписание тренировок факультетских команд, наконец, вывесили. Экономисты тренируются по вторникам, четвергам и субботам. Меня интересовала только суббота: 9−00. Замечательно! С утра отзанимался и весь оставшийся выходной твой.

После пар добирался на перекладных в очередные «Дары природы», опоздал. Закончил лекцию в половине шестого. Выбирался к метро из этой глуши на двух автобусах. Даже не пытался успеть на автокурсы. Дорога столько времени заняла, что шансов не было. Согревало душу только то, что заведующая магазином отблагодарила меня просто по-царски. Завернула мне три здоровенных горбуши горячего копчения.

— Я понимаю, что мы на отшибе, но вы приехали, такую лекцию интересную прочли. — говорила она, вручая мне увесистый сверток, который я попытался положить в сумку, но он торчал больше, чем наполовину.

— Проще так нести. Давайте я вам его обвяжу. — предложила заведующая.

Так я и тащил горбушу в бумаге, которая не могла скрыть бесподобного аромата копчёной рыбы. И в автобусах, и в метро народ беспокойно оглядывался, принюхиваясь, а я держал свой свёрток с независимым видом, старательно делая вид, что я ни причём.

Добрался, наконец, до дома, а у нас на кухне за столом Лина сидит. На две руки скорбно голову повесила, а рядам Галия сидит со страдальческим выражением лица.

Вот так мизансцена… Что я пропустил?

Пока раздевался в прихожей, вышла Галия, с озабоченным видом чмокнула меня и вернулась на кухню. Последовал за ней и водрузил свой сверток на рабочий стол. Жена на автомате подала мне ужин, а сама села обратно рядом с Линой, которая подняла на меня зареванные глаза и опять опустила голову.

— Ну, рассказывайте, что тут у вас? — потребовал я.

— Этот мужик, которого ты видел, не мужик. — начала объяснять жена. — Это брат.

Ага! Так я и поверил. А чего тогда так испугалась, меня увидев? И прижималась к нему на улице совсем не по-сестрински.

— Не совсем брат… — с отчаянием в голосе поправила Лина. — Формально, он мне дядя. Его мама и моя бабушка родные сёстры. Но по возрасту он меня всего на четыре года старше, поэтому мы считаем друг друга братом и сестрой…

— Хорошо. — сделал вид, что поверил.

Лина молчала, уткнувшись лицом в руки. Дальше что? Я перевёл взгляд на жену.

— Не знаем, как Ивану об этом сказать… — объяснила Галия.

— Такие вещи, вообще-то, при знакомстве говорят: Ваня, это мой брат. — не удержавшись, съязвил я.

— Я не успела ничего сказать!.. — разревелась Лина.

— Да ладно. — ответил я. — Никогда не поверю, что Иван ворвался, не дал никому слова сказать, кулаками стал махать направо и налево…

— Но так и было! — сквозь слёзы ответила соседка.

Ну, я не знаю, конечно, Ивана так хорошо, чтобы быть на сто процентов уверенным в его адекватности… И потом, Лина же побежала за ним, молотила в дверь, хотела объясниться. Другой вопрос, что тот слушать не стал…

— И где этот твой дядя-брат? — уточнил я.

— Уехал, он в командировку приезжал на два дня. — немного успокоившись, объяснила Лина.

Ну, кто бы сомневался…

— Откуда у Ивана фингал под глазом?

— Валик машинально стукнул… — опять начала всхлипывать она.

— Офигеть история! — проворчал недовольно я. — Чего он руки-то стал сразу распускать? Твой Валентин.

— Ваня, как зашел, в прихожей обувь мужскую увидел, взбесился, меня толкнул и на Валика бросился…

Ой, идиоты! — думал я, доедая свой ужин. — Ситуация не самая приятная. Либо Лина отчаянно врет, стараясь замять свою интрижку. Либо, если вдруг это и правда родственник, Иван по сути, не разобравшись, первый начал и в глаз получил. В любом случае не думаю, что мы с женой должны как-то участвовать в этой истории, тем более, разруливать ее. Нам же потом еще и прилетит, если что не так сложится. Если двое взрослых людей не могут сами, без посторонней помощи, объясниться, то… Знать, судьба у них такая.

К тому же, при любом раскладе их расставание — это хорошо. Если Лина изменила, нафига Ивану такая подруга. Если же Иван такой псих, что даже слова никому не дал сказать и в драку полез, то для Лины только в плюс расстаться с таким вовремя. А нам с Галией эту особенность соседа иметь ввиду надо. Жизнь — штука сложная, всякое случается.

Встал, помыл свою тарелку, налили себе чаю, сел за стол и поймал вопросительный и обеспокоенный взгляд жены.

— Что ей делать, Паш? — спросила она. — Иван её ни видеть, ни слышать не хочет.

— Я не представляю, что можно сделать в этой ситуации. — спокойно пожал я плечами. — Когда люди хотят поговорить, они разговаривают,