София протянула руку к приборной панели и выключила кондиционер. Атмосфера в салоне изменилась, стала мрачнее, тяжелее. Виктория почти перестала дышать.

– Однажды ночью, когда это повторилось снова, я отвернулась, пытаясь думать о чем-нибудь другом… И увидела брата. Он стоял в дверях, уставившись на меня. Только тогда я поняла: он тоже участвует в этом. Наблюдает.

– Я не верю ни единому твоему слову.

– Ты просила рассказать правду, – ответила София. – Это безумие продолжалось годами. Мне часто снились кошмары, а в школе было трудно подружиться с другими девочками, вообще общаться с людьми. Но я не связывала это с тем, что происходило по ночам. Как можно рассказывать кому-то о таких вещах? Я старалась убедить себя, что это ерунда, а тетя Сандра просто ласкова со мной. Иногда мне было очень больно, но Мауро просил ее заходить все дальше и дальше… Я винила себя, но не их.

Виктория вздрогнула. Теперь она боялась Софию, хотя та была еще миниатюрнее ее самой.

– Когда мне исполнилось шестнадцать, все прекратилось. Как будто мною попользовались и выбросили. – Женщина по-прежнему глядела куда-то вдаль, плотно сжав дрожащие губы. – Я пыталась забыть обо всем, двигаться дальше. Ты знаешь, каково это… Я старалась не придавать значения этим надругательствам. Убеждала себя, что все преувеличиваю. В конце концов, их любили все соседи, и они управляли школой… А Эрик был таким милым ребенком… Я не могла разрушить им жизнь, поэтому придумывала тысячу и одно оправдание и считала, что худшее уже позади. – София наконец повернула голову и взглянула на Викторию; ее глаза были красными, а голос сдавленным. – Но ничего не проходит бесследно. Я ни с кем не могла долго встречаться. Меня тошнило от одной мысли о поцелуях, сексе и любой близости. А главное, я не понимала почему. Чувствовала себя виноватой, испорченной, как будто сделала что-то не так. Я продолжала жить с ними после того, как мне исполнилось восемнадцать. Брат устроил меня в Иконе. Какое-то время я была счастлива. Мне нравилось работать с детьми и наблюдать, как подрастает Эрик. А потом родилась ты. Ты была самым чудесным ребенком на свете. Я думала, все наладилось.

Виктория продолжала выискивать в Софии хоть малейший признак извращенки, какой-нибудь знак, что рассказ доставляет ей удовольствие. Но не нашла ничего, кроме тоски и смирения.

– Только в девяносто шестом, проработав в школе три года, я узнала, что была не единственной жертвой. – По лицу Софии скатилась слеза. – Я поехала в Бузиос с друзьями, но мы вернулись в Рио раньше срока. Заходя в дом, я услышала стоны с заднего двора и подкралась к гаражу… – Ее сморщившееся лицо выдавало нервное напряжение и ужас, которые она испытывала. – Сандра на столе занималась сексом с мальчиком – таким юным, что у него почти не было волос на теле. Это был один из учеников. Я не могла поверить своим глазам. Попыталась обойти гараж и заметила брата… Он сидел на табурете, наблюдая за происходящим через дырку в стене, и мастурбировал. Рядом с ним стояла камера на штативе.

Виктория ощутила пустоту внутри. Она не могла даже заплакать.

– В ту ночь я так и не уснула. Рано утром встала и пошла в гараж. Стол вернулся на прежнее место, но в конце концов я нашла коробку с фотопленками. Мауро и Сандра растлевали нескольких школьников, мальчиков и девочек. Для них обоих это была сексуальная игра. На одном снимке Сандра занималась сексом с двумя мальчиками. Один из них потом покончил с собой в школе через несколько лет. Брат застукал меня, пока я рылась в коробках, и устроил страшный скандал. Даже угрожал меня убить и немедленно вышвырнул из дома.

София вытерла лицо трясущимися руками.

– Я решила больше не молчать и пошла за помощью к единственному человеку, которому могла доверять. К Эмилии… Эта мерзавка была моей теткой. Она мне не поверила и обозвала неблагодарной лгуньей. Предпочла блюсти видимость приличия, а не раскрывать грязную семейную тайну. Она сделала вид, будто я все выдумала. Доказательств у меня не было, поэтому я сбежала. Сбежала от себя самой.

Виктория наконец вышла из оцепенения и помотала головой; что-то внутри нее изменилось. История выглядела убедительной, как бы ужасно она ни звучала. София, похоже, не врала.

– И где пленки? – спросила девушка, хотя это было не так уж и важно.

– Если полиция не нашла их во время обыска после убийства, то только Эмилия могла…

Женщины молча посмотрели друг на друга. Виктория поерзала на сиденье, чтобы уменьшить неприятные ощущения в отсутствующей ноге. Ей захотелось убежать.

– В первые годы жизни в Америке я мучилась из-за этого. Сандра и Мауро были соучастниками преступления, жуткими людьми. Она – жестокая эксгибиционистка, он – вуайерист и педофил. Я подумывала заявить на них в полицию, но какие доказательства?.. Теперь-то я понимаю, что такое обвинение погубило бы их репутацию, даже если бы ничего не было доказано. Я бы защитила учеников, тебя, твоего брата. Но я струсила. Мне было страшно, стыдно и больно. В голове у меня засела мысль, что без пленок полиция мне не поверит, – ведь даже родная тетя не поверила. А я и так натерпелась предостаточно. Потом встретила будущего мужа, Фреда, и мы поженились. – София улыбнулась, но ее лицо быстро помрачнело, а глаза стали печальными. – Когда я узнала о той трагедии, то была просто опустошена. Эрик не заслуживал смерти. Он ни в чем не был виноват, как и ты.

– Не верю, – повторила Виктория, хотя ее голос свидетельствовал об обратном. – Мои родители были не такими.

Не в силах больше этого выносить, она открыла дверцу машины и вышла, боясь, что шаткие ноги не выдержат веса ее тела, но, как ни странно, почувствовала бодрость и силы. Очки сразу запотели.

– Есть еще кое-что, – добавила София, прежде чем девушка успела хлопнуть дверцей. – В тот день, когда я застала их вдвоем в гараже за издевательствами над мальчиком, то увидела… – Она глубоко вздохнула. – Увидела, как ты, двухлетняя, сидела с широко раскрытыми глазами рядом со своим братом и наблюдала за этим… Это чудовище, Мауро, не только фотографировал, но и заставлял вас смотреть на эти кошмары, которые они творили в гараже. Ты – тоже одна из их жертв, Виктория.

Виктория ворвалась в квартиру, даже не закрыв дверь. Все ее тело горело, будто ошпаренное кипятком. Тетя Эмилия сидела в кресле у маленького столика, на котором стоял домашний телефон. Доктор Макс поднялся с места и быстро что-то набрал на своем мобильнике.

– Милая, – испуганно произнесла тетя, – мы тебя повсюду искали! Где ты была? Что случилось?

Виктория не ответила. Она чувствовала себя задетой и преданной, но позволила психиатру обнять себя и подвести к дивану. Он осторожно усадил ее, хотя ей не хотелось.

– Я нашла Софию, – сообщила Виктория. – Рапунцель – это моя мать, да?

Тетя Эмилия сложила руки на коленях и бесстрастно подняла голову.

– О чем ты?

Доктор Макс вытер пот со лба девушки салфеткой.

– У тебя жар, – произнес он.