– Эта статуэтка пропала из квартиры Наили Сабировой. Вчера янашел ее в вашем доме, – сообщил Дронго.

– Вы нарушили закон, – вскочил со своего местадипломат, – вы будете отвечать за нарушение российских законов, завторжение в резиденцию иностранного посла. Я подам на вас в суд. Я требую усотрудников полиции и прокуратуры арестовать этого человека.

Боголюбов и Карелин переглянулись.

– Вы совсем спятили? – спросил Боголюбов. – Васпосадят в тюрьму. Он подаст на вас в суд, и вас посадят за обыкновенный грабеж.

– Согласен, – кивнул Дронго, – но эта статуэткакак раз та самая вещь, которая пропала из дома кузины его покойной жены. Иповторяю, что я нашел ее в резиденции посла.

– Это ничего не доказывает, – закричал дипломат.

– Это все объясняет, – возразил Дронго, – она былалюбовницей Скляренко и тайком встречалась с ним. А вы, господин Боголюбов, неторопитесь. Я почему-то убежден, что господин посол не станет подавать на меняжалобу в суд или в прокуратуру.

Посол покраснел и уселся на свое место, уже не решаясьспорить. И Дронго продолжал.

– Если прокуратура даст санкцию на обыск, то я думаю, что мынайдем в вашем доме много интересных вещей. Например, светлый плащ, которыйтоже там был. Более того, я думаю, что у Светланы все-таки была своя пара обувиот Гуччи, в которой она была в тот роковой день. Но я понимаю, что резиденцияпосла обладает дипломатической неприкосновенностью и прокуратура ни за что недаст подобной санкции. Поэтому я могу показать эту статуэтку, добытую не самымзаконном способом. И понимаю, что моему доказательству никто не поверит.

– Правильно, – кивнул Боголюбов, – вы не имелиправо изымать эту вещь из дома посла. Она не будет принята во внимание нисудом, ни следствием.

– Но она служит доказательством того, кто именно был в этойквартире вместе с бизнесменом Скляренко, – напомнил Дронго. – Яполагаю, что господин посол был в курсе проблем своей супруги, но подобныефакты из ее жизни он тщательно скрывал.

– Не смейте говорить мне подобные вещи! У вас нетсовести! – гневно заявил посол.

– А теперь насчет совести, – спокойно продолжалДронго, – дело в том, что плащ своей сестры надела именно Светлана. Онаударила Скляренко по голове и вышла из дома. Судя по всему, она была не такойбольной, если сумела протереть пепельницу, чтобы не осталось отпечатков. Онанадела плащ и вышла из дома. Обратите внимание, что на ней была обувь от Гуччи,которую она обычно не носит. Но именно на свидание с Костей она надевалаподобную обувь, чтобы скрыть от остальных свое пребывание в этом доме.

– Доказательства! – закричал посол.

– Плащ висит в шкафу у вас дома, – пояснилДронго, – хотите, мы пошлем за ним кого-нибудь из сотрудников посольства?

– Не хочу, – отрезал дипломат.

– Они поднялись в квартиру, и она нанесла удар Скляренко. Ядумаю, он начал обвинять ее в кражах, и она сорвалась. А потом ушла, захвативчужой плащ. Но это был не конец. Дело в том, что я пригласил Римму опознатьобувь, украденную у Галии в ее загородном доме. Римма честно заявила, что этодругая обувь, но допустила ошибку. Ее машина вчера попала в аварию, и, когдаони ехали в автомобиле господина посла, Римма рассказала обо всем своейподруге. Именно тогда Светлана выбросила телефон Галии в реку. А водитель,услышав об этой истории, рассказал все своему шефу. Господин посол понял, чтоего супруга страдала не только клептоманией, но и не отличалась верностью.

– Я не могу это слушать, – запричитала Римма.

Галия и Наиля сжали друг другу руки. Буквально до боли. Ноони пока молчали.

– Вы узнали, что ваша супруга вам изменяла, – сказалДронго, останавливаясь перед послом, – вы точно установили, что именно онабыла в квартире вместе с погибшим бизнесменом. Более того, вы наверняка нашлидома кучу разных безделушек и другие ворованные вещи. Но вас смутил этот плащ,который она надела в день убийства. Вы поняли, что она вас обманывала. И тогдавы решили устроить трюк, который гарантировал бы вам абсолютное алиби. Передалисвой аппарат водителю и сказали ему, когда следует позвонить. Затем вошли вгалерею, (к этому времени Римма вышла на улицу, не заперев входную дверь).Прошли по коридору и услышали, как ваша супруга отвечает якобы на ваш вызов.Затем вошли в комнату и задушили ее. Телефон продолжал звонить и послеубийства. Любая распечатка показала бы, что в этот момент вы ей звонили.Техническая экспертиза могла бы доказать, что сам телефон находился в это времядостаточно далеко от места совершения убийства. У вас было алиби. Нам труднопредставить, что личный мобильный телефон можно просто передать водителю илидругому человеку, который должен позвонить в определенное время. Ваш план былпочти идеальным, он бы наверняка сработал, ведь я сам слышал, как телефонзвонил, едва я вошел в галерею. Если бы не было предыдущего убийства. Нельзябыло так бездумно копировать первый случай, когда Галия позвонила зятю. Этобыла ошибка. Вы решили, что можете всех обмануть. Но вас подвеласамоуверенность. Нужно было только поговорить с вашим водителем, чтобы всевстало на свои места. Только уточнить у него, когда именно он звонил с вашеготелефона.

– Он вам ничего не скажет, – тяжело выдохнул посол.

– Может, пригласим его, – предложил Дронго, – испросим?

Наступило долгое молчание. Все смотрели на дипломата. Онявно нервничал.

– Не надо, – наконец выдавил дипломат.

– Мы уже с ним говорили, – добил своего собеседникаДронго, – и господин Эдгар Вейдеманис может подтвердить, что ваш водительрассказал нам о вашем не очень умелом трюке. Вы занимались алиби скорее в силуполитической корректности, чем в силу необходимости. Ведь вы прекраснопонимали, что обладаете дипломатическим иммунитетом и никто не сможет васпривлечь к ответственности.

Посол тяжело дышал, но молчал. Марат Сабиров сжал кулаки, сненавистью посмотрев на дипломата. Наиля держалась с огромным трудом, толькоблагодаря своей матери, которая сидела рядом с ней.

– И последнее, – безжалостно заявил Дронго, –среди распечаток разговоров убитого бизнесмена были разговоры с вашимпосольством. Я думаю, что он перезванивался с вашей супругой, – разговорызафиксированы в распечатках, вы можете с ними ознакомиться. И еще одинсущественный момент. Даже ваша покойная супруга, которая нанесла удар своемубывшему любовнику, не стала бы рвать его портрет на куски. Она нанесла удар наволне внезапно нахлынувших эмоциональных чувств – в этом я убежден. А ужекто-то другой разорвал потрет Скляренко. И это мог быть только обманутый муж,господин посол. То есть вы.

Все молчали. Боголюбов недовольно засопел, обернулся кКарелину.

– Пустой результат, – сказал он, – мы ни при какихобстоятельствах не сможем привлечь к уголовной ответственности посла другогогосударства. Если его собственное государство не снимет с него дипломатическийиммунитет. Но таких случаев просто не бывает.