покачал головой Суппилулиума, присаживаясь обратно на трон. – Порадовал ты меня. Теперь я знаю, что в моей стране есть преданные честные слуги. Если хочешь, бери под командование все три тысячи, которые ты привел.

– Благодарю за доверие, мой повелитель. Но я не умею командовать пешими войсками. Позволь остаться с горцами.

– Пусть будет так, – согласился лабарна.

Когда Хемиша выходил обратно из зала, среди толпы телепуриев, мешедей, тысячников, его зоркий глаз уловил знакомое лицо.

– Улия! – позвал отец.

Юноша вздрогнул и растерянно повернулся на зов.

– Ты что здесь делаешь? Я приказал ждать во дворе. – Хемиша насупился. Он терпеть не мог, когда не выполняют его распоряжения.

– Прости, отец. Я только хотел взглянуть на лабарну, – пробормотал юноша в оправдание.

– Мне показалось, ты смотрел в другую сторону.

– Он таращился вон на ту девушку возле трона таваннанны, – пошутил один из мешедей.

Улия моментально покраснел до самых ушей.

– Неправда! – прорычал юноша, хватаясь за меч.

– Пошли! – Отец грубо подтолкнул его к выходу. – Мал еще, на девок заглядываться. Сначала в битве отличись. Будешь теперь все время находиться в лагере. В Хаттусу – ни ногой.

– Слушаю, отец, – обижено ответил Улия.

***

После приема у лабарны Хемиша с Тоопекой решили пройтись по столичному базару. Торговые ряды тянулись между двумя крепостными стенами – внутренней и наружной, – от ворот Лабарны до Львиных ворот. Еще издали слышался невообразимый гомон. Торговцы, надрывая глотки, расхваливали свой товар. Хаттуса всегда славилась большим базаром, но, когда к ней стали подходить войска, торговцы ринулись со всех окраин. Множество навесов из пестрого тряпья, растянутого на жердях, возвышалось над снующей толпой. Кругом разосланы ковры, низкие прилавки лепились один к другому. Местами невозможно было протиснуться среди корзин и тюков. Орущие на всех языках торгаши предлагали фрукты, овощи, оружие, тонкие и грубые ткани любой расцветки, сапоги, одежду, глиняную и медную посуду, украшение. Отдельно, под большим навесом торговали конями, быками, овцами и козами. Там же громко гоготали гуси. Водоносы с кожаными бурдюками на плечах продавали всем желающим воду и горячие ячменные лепешки. Чего тут только не было! У Хемиши и Тоопеки глаза разбегались от обилия товаров.

Финикийские и ассирийские купцы выделялись пестрой длинной одеждой. К тому же, они горланили громче других. А если, кто посмеет сказать, что их товар плох, пошлют вдогонку отборную ругань. Торговцы из Та-Кемет более сдержанные, не орут, а вежливо предлагаю что-нибудь купить именно у них, при этом не забывают изобразить холодную улыбку, как бы объясняя: кто меньше кричит – у того товар лучше. У жителей с берегов Хапи смуглые вытянутые лица. Они носят простую однотонную одежду, редко с узорчатой каймой. А на прилавке у них все разложено аккуратно, с любовью. Тут же толкались толстые торговцы с севера. Урарты настойчиво предлагали взять именно их товар. Хватают прохожих за края одежды и тянут к своему прилавку. Хеттские торговцы держались отдельно и занимали самые лучшие места на базаре, но не притесняли гостей.

– Тоопека, тебе нравится жеребец? – Хемиша указал на длинноногого скакуна, когда они проходили мимо аккадца, торговавшего конями.

– Хорош, – согласился Тоопека, прищурив один глаз, – Ноги стройные, как побеги бамбука. А грудь, какая широкая. Купи себе такого. Он стоит дорого, но зато – настоящий породистый конь. Не одна красавица зальется румянцем, увидев тебя верхом на этом скакуне.

– Э-нет. В горах лучше ездить на наших низеньких крутобоких лошадках, – и ноги у них будут целы, и шею себе не свернешь. Такой конь мне не подойдет. Смотри, как он вращает глазами. Это животное с характером – его напрасно плетью не стегай. А взбесится – так сразу на дыбы. А мой конек предан мне, как собака: только свистни – сразу явится. Ласку понимает и сообразительный, словно человек.

– Смотри, какой красивый ликийский меч. Вот уж чудо! – не сдержал восторга Тоопека.

– Только и всего, что – красивый, – презрительно фыркнул Хемиша. – В Ликии никогда не умели ковать крепкую бронзу. Узор на ножнах хорош – ничего не скажешь – но в бой я б его не взял.

– Хоть я и не знаток воинского искусства, но мне кажется, что у того оружейника отличные стрелы. Смотри, какие тонкие и прямые. Наконечники острые, как иглы, и оперение небольшое. Такие стрелы летят далеко.

– Мне они на лук не подойдут, – отказался Хемиша, повертев стрелу в руках. – Это ассирийские стрелы. У аккадцев высокие луки, к ним стрелы нужны длинные. Мне на скаку с таким луком не прицелиться. А короткую стрелу я выпущу точно в цель, пусть даже подо мной конь несется галопом.

– Эй, богач, купи сушенных абрикос или оливкового масла, – звал их бородатый финикиец. Торговцы приметили Хемишу и Тоопеку. Если покупатель долго ходит и неторопливо разглядывает товар, да еще одет неплохо, значит, он человек богатый, и из него можно вытянуть немного серебра. – Лучше масла тебе нигде не найти. Бери, пока у меня все не раскупили. Потом пожалеешь.

– Купи, лучше, моего молодого вина, – тянул их к себе купец из Аласии. – Оно нежное и вкусное, словно кровь юной девушки, а пьянит, будто горячий поцелуй.

– Не слушай этого пустобреха, – кричал ахеявец. – Если его кислятина напоминает кровь девушки, значит она уродина, какой свет не видел. Попробуй моего красного вина. Ах! Как пахнет! Ему столько же лет, сколько и мне.

– Если твоему вину столько же лет, сколько и тебе, то ты еще грудной младенец, – передразнил его торговец из Аласии.

Хемише и Тоопеке пришлось выпить по чаше молодого и старого вина, закусить медовыми лепешками. Затем, они накупили всякую мелочь для предстоящего похода и, устав от шума и толчеи, решили выбраться из города.

Но вдруг у Хемиша схватил Тоопеку за плечо.

– А ведь здесь можно узнать о моем брате. Торговцы знают больше лазутчиков. Сплетни со всего мира кочуют вместе с товаром.

– Действительно! Как мне сразу в голову не пришло! – удивился Тоопека.

Походив еще немного между торговых рядов, расспрашивая купцов, они нашли самого богатого торговца из Ассирии. Им оказался низенький толстяк с тщательно завитой бородкой и большими, словно у лошади, зубами. Говорил он по-хеттски скверно, вставляя в речь половину аккадских слов. Хорошо, что Тоопека понимал язык. К тому же, торгаш постоянно хвалил свой товар и настойчиво предлагал что-нибудь купить.

– Послушай, уважаемый, бывал ли ты при дворе великого Ашшурбалита? – допытывался у него Тоопека.

– Конечно, – самодовольно отвечал тамкар62, выставляя напоказ лошадиные зубы. – Я приезжаю из дальних стран и сразу спешу ко двору. У меня лучший товар во всем Ашшуре.