Несмотря на наши усилия, красные окапываются в империи всё прочнее. Плодятся, как мухи, честное слово!

— Увы, это так, — согласился Голицын.

— А это точная информация? Не то, чтобы я сомневался… Просто кажется странным, чтобы графиня связалась с теми, кто намерен полностью устранить дворянство как класс.

— Нам с маркизом это тоже представляется невероятным, — ответил Голицын. — Однако таковы факты. И, судя по всему, обе стороны также связаны с гулями.

— Гулями⁈ — Свистунов аж подпрыгнул от неожиданности. — Но это уж совсем из разряда фантастики!

— Тем не менее, — мягко проговорил Голицын. — Господин Скуратов, не сочтите за труд посвятить Максима Петровича в обстоятельства.

— Разумеется.

Я вкратце пересказал начальнику отдел слежки последние события. Тот слушал внимательно, один раз повторил процедуру с клетчатым платком. Заговорил, лишь когда я закончил.

— Что ж, очевидно, что вы правы, — сказал он задумчиво. — Вы установили наблюдение за этой Петровой, маркиз?

Я кивнул.

— Само собой. С помощью собственного отдела разведки.

— Не против, если мы объединим усилия? Нужно вывести эту шайку-лейку на чистую воду. И ещё раз допросить вашу Падшую и повара. Не то, чтобы я сомневался в методах, которые были использованы, но у нас работают такие профи, что и мёртвого заставят говорить.

— Некроманты, что ли? — спросил я.

— Что? — удивился Свистунов. — Это шутка такая?

— Да нет, действительно интересуюсь.

— Не слыхал о таком Даре, — помолчав, ответил мой собеседник. — Нет, мы развязываем языки иными средствами.

— Прощу прощения, но это мои люди, и я их не отдам.

— Но ради общего блага…

— Простите, Максим Петрович, — прервал Свистунова Голицын. — Но давайте оставим этих двоих маркизу. Уверен, его люди вытянули из них всё, что было возможно.

Начальник отдела наблюдения недовольно пожевал губами, но всё-таки кивнул.

— Хорошо. Как угодно.

— В остальном я готов к полному содействию, — сказал я.

— Да-да, прекрасно. Значит, будем следить за красными и Петровой. И надеяться, что они выведут нас на Торхову.

— Именно так, — кивнул Голицын. — Но надо понять, кто там у них верховодит. И с какой целью возник этот союз.

— А что тут думать? — вздохнул Свистунов. — По-моему, всё ясно, как день. Торхова затаила обиду на Его Величество и, возможно, кланы, выступившие против Лилового, вот и снюхалась с коммунистами. Мстительная особа, насколько мне известно.

— Вы были с ней знакомы?

— Имел честь. Удивительная женщина. Она серьёзный противник. Ну, а гули, видимо, договорились с красными. Может, те даже и не знают, с кем дело имеют. Эти ж твари умеют оборачиваться, кем угодно, — Свистунов повернулся ко мне. Глаза его слегка прищурились. — Я одного понять не могу. Зачем им понадобилось похищать ваших подопечных, маркиз? С какой целью? Если б вы им каким-то образом мешали, они попытались бы вас убить. Например, в Пустоши, если допустить, что Пешковы были приманкой. Но этого не произошло.

— Очевидно, они собирались вынудить меня что-то сделать в их интересах, — ответил я.

— Что, например? — быстро спросил Свистунов.

— Откуда мне знать?

— Ну, да, и правда. Но понять не помешало бы. Жаль, вам не удалось никого захватить из числа похитителей.

— Уверен, они были мелкими пешками. Исполнителями.

— Но Петрова-то в курсе событий, наверное.

— Далеко не факт. Она может быть лишь связующим звеном. Передаёт то, что велят сверху.

— Тоже верно. Значит, на данный момент наша задача — установить нахождение Торховой. А затем взять всю компанию, так? — вопрос адресовался Голицыну.

Тот кивнул.

— Именно так, господа. Совместная операция отделов. Любая помощь гарантируется.

— Тогда, если маркиз не возражает, предлагаю обсудить план действий. Для координации.

— Я только «за».

— Могу я пригласить вас к себе? У меня припрятан чудный кофе. Настоящий.

— Ну, как от такого отказаться? — улыбнулся я Свистунову.

— Тогда, если позволите… — начал тот, обращаясь к начальнику.

— Ступайте, ступайте, — махнул Голицын рукой. — Но не забывайте про отчёты. Я лично буду следить за ходом операции.

— Разумеется. Как же иначе?

Мы вышли из кабинета и отправились в левое крыло на верхний этаж, где обретался отдел наблюдения и филёрства.

— Слыхали? — усмехнулся по пути Свистунов. — Лично следить собрался. Всё-то ему надо к чужим усилиям присоседиться. Потом ведь скажет, что и операцию сам разработал. А нас в лучшем случае упомянут.

— Вы, Максим Петрович, меня на лояльность к начальству проверяете? — приподнял я брови. — Думаете, я настолько глуп?

Свистунов рассмеялся.

— Извините, маркиз. Дурацкая привычка. За столько лет в сыске профдеформация развилась, видать. Вот и прощупываю всех. Впрочем, нам с вами работать, так что, сами понимаете, узнать друг друга получше не мешало бы.

— Для того мы и идём пить кофе, верно?

— Именно, именно! Сюда. Это моя нора. Располагайтесь, где нравится.

— Благодарю.

— Ну, господин Скуратов, есть у вас идеи, что нам делать? — спросил Свистунов, положив сцепленные в замок руки на стол.

Было ясно, что он не то, что не имеет собственных мыслей, а проверяет, есть ли мне, что предложить. И, вероятно, уверен, что нет. В таком случае он автоматически станет руководителем операции, а мне придётся довольствоваться ролью исполнителя.

— Есть, — ответил я. — Предлагаю использовать взятых мною агентов коммунистов в качестве двойных. Никто ведь не знает, что они раскрыты.

Свистунов несколько секунд помолчал. Затем пожал плечами.

— В принципе, для старта неплохо, но согласится ли Падшая? Насколько мне известно, они чрезвычайно преданы своему клану. Сомневаюсь, что вам удастся заставить её. Что же касается повара, то вряд ли его посвящали в детали. Как я понимаю, он просто относил собранные девушкой сведения о вас на почту, где их потом забирал агент красных.

— В общем, да, — признал я.

— Так будет ли с них толк? Ведь наверняка и Падшая ничего не знает.

Тут он был прав: Нина даже не была в курсе, что работает не только на графиню. По сути, её просто использовали в качестве слепой пешки.

— Я об этом подумал, Максим Петрович. И предлагаю воспользоваться воздействием на сознание обоих, чтобы пройти по цепочке.

Мой собеседник нахмурился.

— Не понимаю вас, маркиз. О каком воздействии речь?

— Что-то