Прикинув, когда все это имело место быть, я заявила Аньке, что в таком случае Юлька спала с Максимовым уже больше года. Интервью мы тому бульварному листку давали прошлой осенью. Уже холодно было. Примерно как сейчас. И за этот год издание раскрутилось. Значит, во многом благодаря Максимову. Ну или расторопности папарацци.

Но возможно, их отношения уже прекратились. И сегодня Юлька оплакивала свою прошлую любовь. Хотя вполне могла быть и не прошлая…

То есть это факт, что Юлька была любовницей Леонида Борисовича (из каких соображений он ее трахал – другой вопрос), Максимов хотел эту связь скрыть, заставил Юльку менять свою внешность.

Но был ли у нее мотив для убийства Максимова? Или Анька мне опять пудрит мозги? Зачем убивать своего любовника? Причем богатого любовника, который явно что-то Юльке подкидывал и раскручивал ее мужа? И тогда при чем здесь убийство Алика с Юриком? Они-то тут с какого боку?

Но для начала я задала Аньке прямой вопрос о событиях прошлой ночи.

– Настя, пистолета у меня в сумке не оказалось! – заорала подружка. – Я не могла его выронить и не услышать, как он падает! Или Агнесса, или Андрюшка его свистнули. Ну или ты, – добавила Анька.

– Что?!

– Я вот верю, что не ты, – невозмутимо продолжала она, – а ты мне – не веришь.

Я надулась, потом уточнила:

– Труп во дворе был? C простреленной грудью?

Анька кивнула с хмурым видом, но призналась, что Антонова не узнала.

– Как ты могла его узнать, если видела только на любительских снимках? Я сама бы его, возможно, не узнала. После стольких-то лет. Или вы были знакомы? – прищурилась я.

– Не были мы знакомы! Прекрати меня подозревать! – рявкнула подружка.

Меня также интересовало, куда Анька дела Лешкин пистолет.

– В надежном месте лежит, – сказала она.

– Ты уверена, что менты его не найдут? И искать не будут? Ты ведь Степану Петровичу вначале предложила обменять драгоценности на другой ствол? Забыла? Не думаю, что Вездеходов это забыл. Аня, он ведь может тобой серьезно заняться. А чары твои уже испарились. А если его еще и с работы попрут…

Анька посмотрела на меня, как на полную идиотку, потом усмехнулась. Но ничего не сказала, вместо этого предложила мне собираться для поездки в спортивно-концертный комплекс.

– Ты не выяснила, там сегодня есть какой-нибудь концерт? – спросила я.

– А какая разница? – ответила она. – Охранники-то у нас знакомые. Для начала с ними пообщаемся, а там видно будет. Ты, главное, быстрее собирайся, пока ярмарку не закрыли. Нам еще продавщицы нужны.

24 ноября, среда, вечер

Охранники встретили нас с распростертыми объятиями, в особенности их начальник, искренне Аньке обрадовавшийся, но сообщивший с грустным видом, что, несмотря на проделанную поисковую работу, никакого тайного лаза обнаружить не удалось. То есть преступник мог выйти лишь двумя путями – через тот вход, которым пользовались мы, или через ярмарку. Ну или каким-то образом выскочить в зрительный зал (хотя тогда бы, наверное, на него обратили внимание охранники, которые несли вахту непосредственно в зале, да и милиции там во время концерта немало).

– А у вас еще какие-то вопросы появились, девчонки? – поинтересовался начальник охраны, оказавшийся на этот раз у входа, которым мы обычно пользовались.

Анька протянула Юлькины фотографии. Я также разыскала у себя в альбоме ее снимки в обычном облике – с какой-то посиделки, на которой она присутствовала вместе с Женькой.

Начальник охраны изучил снимки и покачал головой. Потом к изучению приступили знакомые парни.

– Видел я эту бабу, – сообщил Тимур, кивая на снимок Юльки в парике. – Появлялась она тут, и не один раз.

Мы с Анькой превратились в одно большое ухо и внимали рассказу Тимура, а также его напарника, имевших счастье лицезреть Юльку.

Обычно ее впускал Максимов уже после начала концерта. Уходила она, как правило, до его окончания. Тоже в сопровождении Максимова. Кто она такая, охранники никогда не интересовались. Тут вообще много всякого народу шляется, а если сам продюсер ее впускает и провожает… Ну, значит, у него к ней есть дела.

Но больше всего нас с Анькой интересовало, появлялась ли Юлька в концертном комплексе в день убийства Леонида Борисовича.

– По-моему, да, – медленно произнес Тимур, поглядывая на напарника. – Но со стопроцентной уверенностью утверждать не могу. Как выходила, я точно не видел.

– Если только через ярмарку… – протянул напарник.

– Откуда Юлька-то узнала про тот выход? – засомневалась Анька.

– Максимов мог сказать, – высказала предположение я.

Начальник охраны предложил прогуляться до наших знакомых продавщиц – а вдруг они что-то видели. Сам мужик пожирал глазами Аньку. Как я и предполагала, с девчонками опять придется общаться мне, Аньке будет некогда. Ну что ж – нам необходимо содействие охраны и ее начальства.

В общем, мы проследовали на ярмарку и опять попали к закрытию. Поскольку я на этот раз была в своем обычном обличье, девчонки меня признали не сразу, но потом, после серии охов и ахов, согласились ответить на мои вопросы.

Юльку они не признали и честно заявили, что на женщин они не особо обращают внимание… Их по большей части мужики интересуют. И опять спросили меня насчет телефончика солиста Андрюши. У меня мелькнула шальная мысль, и я сказала, что на послезавтра намечены похороны наших балетмейстера и гитариста, так что они вполне могут там появиться (вход-то в собор не закрыт) и пообщаться с Андрюшей, если до него доберутся.

– Доберемся, – сказали они.

Я бы на их месте такой уверенности не испытывала, в особенности после личного знакомства с Агнессой Геннадьевной, но это уже их проблемы. Я свою часть сделки выполнила – сказала им, где и в какое время нужно быть.

Видимо, в качестве благодарности одна из них, Тамара, немного подумав, сообщила, что в концертную часть комплекса лазали не только они с подружкой, но и другие продавщицы. И можно с ними поговорить…

Я сложила руки на груди и придала лицу просящее выражение.

– Подождите здесь, пожалуйста, – сказала Тамара и отправилась куда-то между рядами.

Через некоторое время она вернулась с двумя девицами примерно своего возраста, хихикающими и пытающимися спрятаться друг за друга.

– Это Шуша, – представила меня Тамара.

Девчонки не поверили. Я предложила спеть им. На мой импровизированный концерт а’капелла собрались все работники ярмарки, аплодировали, просили еще. Я спела еще, потом извинилась, заявив, что я тут по делу и мне хотелось бы поговорить с девчонками. Другие продавцы твердо наказали им удовлетворить мое любопытство, но они уже сами были к этому готовы.