Обычные торговые караваны, которые они встречали и обгоняли, были вооружены и обеспечены охраной не хуже чем рабовладельческие и на путников реагировали настороженно и враждебно. По ощущениям, без разбойников тут не обходилось, не зря же все торговцы были так озабочены, но для путешественников пока что все складывалось относительно спокойно, без происшествий.

Каждый вечер они выбирали удобное место вблизи воды, Влад старался максимально отпугнуть хищников – вешал на сухие деревья или шесты, которые они предварительно вырубили в лесу, магические светляки, которые всю ночь заливали место ночевки ярким светом. Возможно, это было и не очень правильно с позиции обеспечения безопасности от двуногих хищников – разбойников и диких племен, но Влад был уверен, что от людей он отобьется, а вот потерять коней, да еще таких, на которых навьючены сокровища, ему не хотелось. Вечерами они разводили костер, варили ужин (днем обходились сухим пайком), потом обливались водой или мылись в близлежащем водоеме под присмотром драконов, распугивающих крокодилов и время от времени закусывающих ими, а потом спали до утра, и все повторялось заново.

Влад каждый вечер, уже по привычке, занимался сексом с Амалией, с готовностью предоставлявшей ему свои объятия и откликавшейся на его ласки с такой страстью, какой, видимо, у нее не было за всю жизнь, ведь она занималась любовью со своим «богом». Влад при зомбировании вбил ей это в голову навсегда, и даже прикосновение живого божества ее приводило в трепет и восторг. Владу было и забавно смотреть на нее, и немного противно – он не забыл, что творили с людьми жители уничтоженного города и эта на первый взгляд очень миленькая молодая женщина.

Так шли дни за днями, смешавшиеся друг с другом, монотонные. Города Влад старался обходить стороной – ему не нужно было лишних приключений, ведь главная его цель – дойти до дома. Останавливался на ночевки он всегда на природе, в безопасности, рядом со своими многотонными телохранителями.

Каждый вечер Влад связывался с Марьяной, уже более уверенно и четко передавал ей информацию о пройденном пути, а она ему – о жизни клиники и графства. Пока там все было спокойно. В клинике, ставшей известной и очень посещаемой, шла непрерывная работа. Постепенно она превращалась в своего рода градообразующее предприятие. Вокруг нее вырос населенный пункт – не такой, как Лазутин, но уже приближающийся по размеру к крупному селу. На землях клиники, или, точнее сказать, медицинского комплекса, селились крестьяне, ремесленники, торговцы. Однако, помня «заветы» Влада, строительство было строго регламентировано: вначале прокладывались улицы, вдоль них по проектам строились дома, так что часто новоселы вселялись в уже готовые дома типовой постройки.

Вся территория клиники беспрерывно благоустраивалась – тротуары и проезжая часть засыпались мелкой щебенкой, высаживались сады, небольшие парки. Строго запрещалось выливать помои на улицу, и каждый житель был обязан вываливать мусор только в телегу мусорщика. В противном случае нарушитель должен был выложить крупный штраф или вылететь с территории городка за считаные часы, и никакие крики о компенсации и каких-то правах не воспринимались, – Семен, начальник гарнизона и по совместительству главный полицмейстер, расправлялся с недовольными быстро и жестко.

Прошло всего несколько месяцев, пока не было Влада, но то, что сделала без него Марьяна, удивляло. Явно у нее имелся талант администратора. Конечно, Влад подсказал ей много идей, она впитывала их и истово выполняла, но в то же время в каждое дело она привносила новую струю.

Больше всего Влад опасался за замок, но там пока было тихо. Марьяна навещала его время от времени с инспекционными проверками от его имени – телохранители Влада прекрасно ее знали и поддержали бы в любом случае. Это предусматривала заложенная в них программа верности. Потому ей никто не мог отказать, если она требовала отчета, и она совала нос везде, где можно. С ее слов, дела в замке шли очень хорошо, крестьяне, отпущенные на вольные хлеба, исправно платили налоги – им был установлен жесткий тариф, и они его придерживались. Те из них, кто остался в селах – а таких было большинство, – упорно работали. Посевы уже колосились как никогда, стада тучнели – сплошная идиллия. Если забыть о мерзких ящерах под землей…

Лесана вникала вместе с управляющим в дела – они оказались очень неплохими управленцами. Как сказала Марьяна, управляющий с большим уважением отзывался об идее Влада – она сработала на ура. Однако появилась и проблема: на землях графства стали поселяться беглые крестьяне, скрывающиеся от своих помещиков, и вот это уже был вопрос, требующий разбирательства. Пока им временно разрешили жить в деревнях, но только пока. Причины для этого имелись…

Информация была скупой, но давала представление о том, что происходит в его землях, и Влад спокойно двигался вперед, без спешки и нервотрепки. На стоянках он занимался магией – постоянно тренировал свою магическую «руку», добившись уже небольших успехов: он мог приподнять в воздух и удерживать некоторое время Амалию, повизгивающую от страха, но позволяющую своему божеству делать все, что он хочет. Через несколько дней похода он модифицировал обоих своих спутников.

Если уж иметь рядом с собой зомбированных людей, абсолютно преданных ему, так почему их не привести в то состояние, которое максимально подходит его целям и их безопасности? Теперь Казал, к примеру, мог потягаться в скорости и силе с ним самим. Их амулеты были перестроены и кроме функций защиты еще несли бремя регенерации – пока не кончится в них Сила, убить их владельцев было практически невозможно. Амалии также была выдана сабля – впрочем, владела она ею неважно, и на привалах, по указанию лекаря, Казал тренировал ее, учил обращаться с оружием. В конце концов у нее стало получаться. Разумеется, хуже, чем в постели, – там она была несравненна.

Прерии сменились лесами, лесостепью, и скоро путешественники приблизились к границам Истрии. Таможенный пост на границе встретил их неприветливо.

– Кто такие? Что везете? – грозно спросил солдат в потрепанной одежде, прикрытой видавшей виды кольчугой.

– Я барон Унгерн, граф Савалов, а это мои люди. Возвращаюсь из Викантии, как видите.

– Ты кому врешь? Какой Савалов?! Савалов у себя в замке сидит и не вылезает оттуда, самозванец! Давай сумки на проверку, а то сейчас алебардой угощу по башке!

– Слушай, ты, болван, иди позови офицера!

– Я, болван?! – Солдат замахнулся алебардой, Казал уже потянул из ножен меч, когда Влад схватил таможенника невидимой рукой и поднял за ногу на высоту своих глаз.

– Я тебе сказал: иди и позови своего офицера, иначе сейчас вытряхну твою душу из этого глупого тела! – Влад сказал это тихо и вкрадчиво, что оказалось еще более убедительно, чем если бы он размахивал перед лицом солдата обнаженным клинком, ведь очень хорошо воспринимаются слова, если ты висишь в воздухе вверх ногами.

Лекарь опустил таможенника на утоптанную землю на глазах нескольких караванов с той и другой стороны, ожидавших перехода границы. Солдат скрылся в помещении таможни. Через несколько минут из нее высыпали десятка полтора его сослуживцев, вооруженных арбалетами и алебардами, некоторые еще что-то жевали, видимо их оторвали от обеда. Давешний таможенник завизжал страшным голосом: