— А если они тебя выследят? Если придут сюда?

Лариса вспомнила о «Цветке саванны», который прятался у нее в бюстгальтере. Фальшивые бриллианты, подаренные Бертом, слишком похожи на настоящие камни. Ренат это подтвердил. А сверток с деньгами, золотом и «леденцами»? Где гарантия, что у нее дома больше нет таких свертков? Она не провела в квартире тщательный обыск, — проверила только шкафы. Берт так просто не отступится, не отстанет. Не для того он явился, чтобы исчезнуть.

— Ночью мне померещилась тень на балконе, — сообщил Эдик. — У меня сердце в пятки ушло! Думал, умру от страха.

— Ты нарочно меня пугаешь?

Лариса отложила недоеденную пиццу и пригорюнилась. Тень на балконе — это серьезно.

— У тебя — десятый этаж!

— Там пожарная лестница. При определенной сноровке забраться на балкон проще простого…

Внезапно он замолчал и прислушался.

— Что с тобой? — рассердилась Лариса. — Хочешь меня до инфаркта довести?

— В гостиной кто-то ходит…

Они притихли. Лариса побледнела и сжала руки. В соседней комнате в самом деле раздавались шаги.

— Гаечный ключ остался в гостиной, — одними губами вымолвил Эдик.

«Ножи!» — осенило его. Он бесшумно привстал и взял из подставки большой кухонный нож.

Лариса сползла со стула и на четвереньках залезла под стол. Против пистолета нож не прокатит. Секунды казались осязаемыми, словно падающие капли. Одна, вторая, третья…

Ничего. Никого. Шаги прекратились. Эдик перевел дух и заглянул под стол. Лариса забилась в угол, ни жива, ни мертва.

— За нами могли следить… — прошептала она. — Мы привели хвост…

У нее стучали зубы от страха. Доктор замер, уставившись на арку, ведущую в коридор.

«Он не знает, что я — свидетельница убийства, совершенного Бертом, — подумала Лариса. — Находиться рядом со мной опасно!»

К счастью, Эдик не подозревал о происшествии в пентхаусе. Ему хватило вокзала. Он весь превратился в слух, но шаги смолкли.

— Показалось, — шепнул он Ларисе.

Та отрицательно мотнула головой…

* * *

— Твоя сумочка, — сказал Ренат, провожая Соню в прихожую. — И туфли. В тот раз ты ушла босиком?

— Нет, в твоих домашних шлепанцах, — хихикнула она. — Кто ходит по городу босиком? Это не пляж, милый!

Ренат не заметил пропажи шлепанцев.

— Так вот же они! Стоят, как ни в чем не бывало.

— Потому что я в них же и пришла, — без тени смущения объяснила девушка. — Я не воровка. Если я что-то беру, то обязательно возвращаю. И вообще, хватит меня допрашивать! Лучше дай мне немного денег.

— Сколько? — опешил Ренат.

— Сколько не жалко…

На лице Сони застыло выражение учительницы, которая экзаменует ученика. «Как ты меня ценишь? — вопрошали ее прозрачные глаза. — Сейчас увидим!»

Зоя требует у него вернуть долг. Это ее месть за поруганные чувства. Соня требует заплатить за любовь. Все верно. Она — ночная бабочка! На его руках — пыльца с ее крыльев. Теперь она не сможет лететь…

— Я возьму такси, милый. Ты не против?

Соня переигрывала. Но ее поцелуи были невыносимо сладкими, а близость с ней не сравнима ни с чем. Она — плохая актриса, зато неподражаемая любовница.

Ренат выгреб из портмоне все, что там было, и протянул ей. Она надула губки.

— Ты смеешься надо мной?

— Я не нефтяной магнат. Я — дизайнер. Живу на зарплату, подрабатываю частными заказами.

— Зачем работать? — презрительно фыркнула Соня. — Проще ограбить банк. Что, слабо? Кстати, Зоя до сих пор жива?

— Я не убийца и не грабитель.

— Нашел чем хвастаться! Я не намерена перебиваться от получки до получки! Если ты спишь со мной, то изволь содержать меня. Иначе я найду другого любовника! Покруче!

Она злобно усмехнулась, а Ренат чуть не ударил ее. Его нервы были на пределе, от ревности и унижения мутилось в голове. Страх потерять Соню затмил голос рассудка.

— Я достану денег… — пообещал он, спускаясь в ад на веревке, которую звали Соней. — Клянусь! Я что-нибудь придумаю…

— Давай, шевели мозгами. Давно пора. Ты до сих пор не подарил мне ни колечка, ни браслета… Я что, не заслуживаю?

— Ты достойна самого прекрасного украшения…

— Я обожаю желтые брюлики, милый! — заворковала она. — Когда-то на выставке в Антверпене я видела чудесную брошку! «Цветок саванны»! Отборные африканские алмазы в платине. Офигенная вещь! Я бы непременно ее заполучила!

— Что тебе помешало?

— «Цветок» украли среди бела дня, на глазах у десятка людей. Прямо из ювелирного салона. Есть же отчаянные мужчины!

Она вздохнула с завистью и восхищением, что покоробило Рената.

«Клеопатрино очарование» окутало его душным облаком, связало по рукам и ногам, лишило собственной воли. Он забыл о недавнем разговоре с Ларисой, о Вернере и своих подозрениях. Водянистые глаза блондинки с черными точками посередине сводили его с ума. Во время страсти ее зрачки расширялись, в них кипела буря, сверкали молнии. Соня была стихией, против которой Ренат оказался бессилен. Она упивалась своей властью над ним, и это, как ни странно, «заводило» его. Не видеть Соню, не прикасаться к ней, не слышать ее дыхания, не ощущать ее запах — было равносильно смерти.

Девушка поправила золотую шевелюру и кокетливо склонила головку набок. Священный Урей[1]в волосах, ярко-красное платье с воланами, которое плотно облегало ее стан и расширялось книзу, туфли на шпильках. Фантасмагория! Алая роза из арабского сада! Луноликая гурия с молочно-белой кожей! Летучая мышь, питающаяся кровью.

Все вопросы вылетели у Рената из головы, слова застряли в горле. За спиной Сони маячили темные тени. Призрачные крылья, готовые унести ее прочь из мира людей…

Он провел рукой по лицу и глубоко вздохнул.

— Не провожай меня, — обронила Соня. — Это лишнее. Ложись в постель. Тебе надо отдохнуть.

Хлопнула дверь, и она исчезла. В прихожей остался запах левкоев, мускуса и серы. Ренат принюхивался, пока не сообразил, что это пахнет его ладонь, натертая зеленой «мазью». Удрученный, он поплелся было в комнату, но тут его осенило: нельзя выпускать Соню из виду. Надо проследить за ней…

В коридоре метнулась темная фигура…

— Эй, кто там? — крикнул Эдик. — Я звоню в полицию!