его герой ведет себя в быту, автор совсем ничего не сказал о том, что он представляет собою на службе. А ведь этот рассеянный гражданин наверняка где-то работал, как-то отправлял свои служебные обязанности и, быть может, в том самом отцепленном вагоне пытался убыть в деловую командировку.

В этом фельетоне нам хочется восполнить указанный пробел и осветить служебную сторону жизни рассеянного человека. Сделать это, наверное, будет несложно, потому что граждане с той же улицы Бассейной попадаются не так уже редко. Они сидят за учрежденческими столами, трудятся на ниве коммунальных услуг, заготавливают внеплановые корма, разбирают жалобы трудящихся. В общем, и на работе у них все получается почти по Маршаку, только они пытаются нахлобучить сковородку уже не на свою голову, а на голову клиента. Они проявляют удивительную забывчивость, беспечность, нерасторопность там, где надо быть предельно внимательным, собранным и точным.

Молодые сахалинцы Николай и Татьяна долго дружили, объяснились в любви и решили пожениться. И вот в сопровождении родственников, друзей и знакомых отправились в бюро записей актов гражданского состояния. Работники этого очень важного в жизни человечества бюро встретили молодоженов с распростертыми объятиями. Усадили их в кресла, записали фамилии в соответствующих книгах и даже вышли на крыльцо, чтобы пожелать им счастливого пути.

В прекрасном настроении молодые приехали домой и сели за праздничный стол. Гости закричали:

— Горько!

Гости наверняка продолжали бы кричать в том же духе, но тут новоиспеченная теща открыла паспорт своего молодого зятя и зашумела, откинувшись на спинку стула:

— Мы тут ничего не знаем, а он уже развелся… Впрочем, точно такой же штамп о расторжении брака красовался и в паспорте Татьяны.

Нет, молодой муж никуда убегать не собирался, а молодая жена вовсе не пыталась оставить для себя свободу рук на дальнейшее. Просто заведующая загсом по своей рассеянности поставила в паспортах не тот штамп, и Николай с Татьяной, формально даже не вступив брак, вдруг оказались уже разведенными.

Словом, брак получился с браком. Пришлось останавливать свадьбу и ехать снова в загс объясняться с рассеянной заведующей.

В непонятную историю попал учитель Сидоров, по слепой случайности оказавшийся тоже жителем далекого острова. История случилась с ним не в загсе (он человек давно женатый) и даже не на Сахалине, а в Москве, куда он прибыл, направляясь на черноморский курорт. У него было в запасе несколько дней, и он решил посвятить их знакомству со столицей, которую, в общем, знал неважно. Если бы учитель пользовался старым методом, выясняя дорогу посредством опроса прохожих, то не имел бы никаких осложнений. Но он, как современный человек, вооружился схемой Московского метрополитена, которую приобрел в киоске. Два дня он отлично ориентировался по схеме, совершая поездки в разные концы города. Но вот на третий день гость столицы решил съездить на ВДНХ. Он взглянул на свою схему и вдруг не обнаружил Рижской линии. Приезжий вертел схему и вправо и влево, но ничего понять не мог. Все было на месте: станции «Арбатская», «Комсомольская», «Новослободская». Но не было станций «Рижская», «Щербаковская», «ВДНХ». На месте Рижской линии виднелся едва различимый желтый прочерк.

Сидоров настолько огорчился, что отправился на выставку троллейбусом. Однако, возвращаясь назад, он спустился на станции «ВДНХ», а вышел на станции «Проспект Мира», благодаря чему окончательно убедился, что Рижская линия не миф, она существует в реальной действительности вопреки схеме, изданной миллионным тиражом.

Если не обращать внимания на моральную сторону дела, то Сидоров материально пострадал не очень значительно: приобретенная им карта стоит всего четыре копейки. Рассеянность других должностных лиц приносит куда большие убытки.

…Колхозный бригадир запамятовал, что курить в овчарне строжайше запрещено. Он достал папироску из кармана и бросил по своей рассеянности горящую спичку в солому. Пошел обедать, поболтал на обратной дороге с друзьями, зашел в магазин поглядеть, что привезли из новых товаров. А явился назад — и фермы уже не увидел. Она сгорела дотла. Колхозу был нанесен огромный ущерб.

…Строители возводили овощехранилище, но по забывчивости не сверились с проектом, и стена высотою в три метра неожиданно упала. К счастью, обошлось без жертв.

Еще одно свойство рассеянного человека — терять все, что попадает в его руки. В издательстве он куда-то засовывает рукопись молодого автора, и с этого момента, чтобы ее найти, требуется уже не меньше года. Для розысков в бризе ценного предложения группы изобретателей пришлось учредить специальную комиссию. Один бухгалтер, возвращаясь из отделения госбанка, умудрился забыть в троллейбусе портфель, в котором было восемь тысяч рублей казенных денег.

Как-то в вечерней газете одного большого города мы натолкнулись на впечатляющее объявление:

«Утерянную гербовую печать медвытрезвителя ОВД Заречного райисполкома считать недействительной».

Каким образом потерялась гербовая печать в медвытрезвителе, сообразить еще можно. Но если судить по объявлениям в той же газете, потери печатей в самых различных учреждениях приобретают хронический и злостный характер. Теряются печати в школах, в детских поликлиниках, на заводах, в столовых, в домоуправлениях.

Рассеянные и разболтанные люди теряют не только печати. Теряют и такие предметы, которые, казалось бы, уже никак нельзя потерять. К примеру, на дорогах страны потерялись пять алюминиевых цистерн для перевозки жирных кислот, за которые лесопромышленный комплекс уплатил 150 тысяч рублей.

Две цистерны были отправлены в Троицк. Третья оказалась на станции Хамза Средне-Азиатской железной дороги. Четвертая укатила в Уссурийск и пятая — на станцию Сала.

Минуло вот уже два года, а цистерн все нет. Хозяева рассылают письма и телеграммы начальникам станций, отделений и дорог, своим потребителям: «Высылайте емкости, страдает дело, не в чем перевозить кислоту». Но все остается по-прежнему. Ответы приходят невразумительные. И вообще переписываться с рассеянным человеком бесполезно. Он выражается так же непонятно, как и герой Маршака:

Глубокоуважаемый

Вагоноуважатый,

Вагоноуважаемый

Глубокоуважатый…

От рассеянности до прямого головотяпства, как мы видим, один шаг. Между прочим, поступки рассеянных людей вызывают у многих лишь сострадание и улыбку:

— Подумаешь, ну, забыл, ну, ошибся, ну, спутал. Ну, натянул не те гамаши. Ведь это сделано не по злу!

Неверно. Рассеянность должностных лиц приносит огромное, а иногда и непоправимое зло. Это бездельники и бракоделы, а вовсе не забавные чудаки.

Впрочем, если они натягивают перчатки на пятки во внерабочее время, это можно считать не очень полезным, но их сугубо личным делом. Однако позволять ставить подобные эксперименты в рабочие часы было бы непростительной роскошью. И вообще рассеянному чудаку нечего делать в учреждении, на производстве.

Как написано в остроумном объявлении, вывешенном в служебном месте: