Я понеслась в указанном направлении. Широкая лестница,снабженная старинными черными перилами, привела к большой, даже огромнойдеревянной двери, выкрашенной темно-коричневой краской. Стена возле неещетинилась звонками. Галочка жила в коммуналке. Одна беда, я не знала еефамилию, а каждую пупочку украшала табличка с надписями: «Фроловы», «Королева»,«Павлов», «Оглы-бей-эмин».

Решив, что на даму с Востока пухленькая хохотушка не слишкомсмахивает, а Павлов – это явно мужчина, я поколебалась между «Фроловыми» и«Королевой», а затем нажала на звоночек возле последней бумажки.

За дверью раздалось бодрое топанье, и появилась Галочка врозовом махровом халатике и с бутербродом в руке. При виде меня лицо еевыразило крайнюю степень изумления.

– Ты? Чего надо?

– Поговорить, – весьма бесцеремонно ответила я и,не дожидаясь приглашения, протиснулась в квартиру.

Перед глазами предстал огромный коридор, конец котороготерялся вдали. Впечатляла и ширина помещения – метров пять, не меньше.

– Ничего себе, – вырвалось у меня, – тутможно на танке ездить!

Галочка вздохнула:

– Ты на мою площадь взгляни!

С этими словами она толкнула первую дверь, и я оказалась вкрошечной прихожей, откуда вели в разные стороны три арки.

– Вот, – гордо объясняла хозяйка, – этогостиная, там спальня, а здесь кухня, ванная и туалет.

– Что-то не пойму, – пробормотала я, – вродекоммуналка…

Галя рассмеялась.

– Хитрый домик. У нас действительно коммунальнаяквартира.

– Но у тебя все удобства личного пользования.

Медсестра, крайне довольная произведенным впечатлением,пояснила:

– Здесь до революции был роскошный отель для богатыхклиентов. Из коридора гости попадали в комнаты, вернее залы, в каждом метров попятьдесят, а рядом ванна и туалет. Большевики, ясное дело, хозяев прогнали, аиз гостиницы сделали квартиры. Тут в каждом помещении до войны по две-три семьижили, перегораживали зал простынями на веревках. Потом по одному хозяину вкомнатах осталось, и уж тогда стали ремонт делать. Мои родители были скромнымилюдьми, вот и устроили себе две комнаты и кухню. Здорово, да?

– Ловко, – ответила я и села в кресло, – делоу меня к тебе.

– Какое?

– Говорила вчера, будто в клинике с основанияработаешь?

– Я не просто там с самого начала, – приосаниласьГаля, – я и здание под больницу нашла!

– Да ну?

– Точно. Феликс Ефимович около шести лет тому назаднадумал лечебницу создавать, а до этого он в другом месте работал. Ну ипредложил кое-кому из коллег вместе с ним уйти. Ольге Леонидовне, естественно,мне и хирургу Дмитрию Александровичу…

Нашли и помещение в районе станции метро «Коломенская», нооно не подошло. Потом было еще несколько вариантов, однако Феликса Ефимовичаони совершенно не устраивали. Вот тогда Галочка и вспомнила про симпатичноетрехэтажное здание, которое было видно из ее окон.

– Там раньше районное общество трезвости сидело, –хихикала медсестра, – помнишь, были при Горбачеве такие организации? Спьянством он боролся. А потом контора лопнула, сотрудников разогнали. Домишкоэтот так укромненько себе стоял, что про него все и забыли.

– Дорогое удовольствие подобный дом в самом центреМосквы купить, – вздохнула я, – откуда у Чепцова столько денег?

– А он его не приобретал, – пояснилаГалочка, – в аренду взял на 99 лет с фиксированной заранее оплатой. Понынешним временам выходит, что вообще копейки заплатил.

– Ловко, однако!

Галя махнула рукой:

– Взятку дал чиновнику из мэрии, а жена этогоначальника потом бесплатно в клинике морду подтягивала и фигуру шлифовала.Между прочим, Ольга Леонидовна все устроила, ушлая она была очень, пронырливаяи оборотистая. Феликс Ефимович – ребенок по сравнению с ней. Зверева всемзаправляла. У профессора руки золотые были, такое с лицом сделать мог! Но вфинансовых вопросах ничего не смыслил. Одно название, что хозяин. Нет, на самомделе Ольга всем заправляла…

– Галя, – строго сказала я, – в клинике велиучет клиентов?

– Естественно, – ответила медсестра ипоперхнулась.

Пару секунд мы смотрели друг на друга, не мигая. Потомдевушка протянула:

– Сразу поняла, что вы не уборщица!

– Что, так плохо полы помыла?

– Нет, только видно… Небось из налоговой инспекции, да?

– Галина, слушайте внимательно, – велела я. –Феликса Ефимовича, Ольгу Леонидовну и Полину Леонову убил один и тот жечеловек. Мы подозреваем, что он из бывших клиентов. Можете достать списокбольных за этот год?

– Конечно, – немедленно ответила Галя, – и запять лет.

– За пять не надо, только за этот.

– Погодьте тут, – велела женщина и приняласьсуетливо, совершенно не стесняясь меня, натягивать платье.

Когда она уже стояла на пороге, я окликнула ее. Галочкаповернулась:

– Что?

– Никому не рассказывайте о моей просьбе.

– Да уж не дура, – фыркнула медсестра, –понимаю небось.

Потекли минуты. От скуки я поискала глазами книги иликакие-нибудь журналы. Но хозяйка, очевидно, была не в ладах с печатным словом,ничего похожего на роман в комнатах не нашлось. Зато возле видеомагнитофонагромоздились горы кассет. «Операция Ы», «Кавказская пленница», «Особенностинациональной охоты»… Очевидно, хозяйка обожала российские комедии.

Наконец раздался стук, и влетела Галя. В руках она сжималалистки бумаги.

– Вот тут все, – затарахтела она, – имя,отчество, фамилия, домашний телефон, с чем поступил, когда выписался…

В метро я села на скамеечку и принялась изучать полученнуюинформацию. Ну и ничего себе! Оперировали тут шесть дней в неделю, даже всесубботы были рабочие. Феликс Ефимович оставил себе для отдыха лишь воскресенье.Причем иногда они проводили по две операции в сутки, а в апреле пару раз и три.Словом, сотрудники клиники трудились в поте лица. Небось отлично зарабатывали.

Всего с января по четвертое мая они откорректировали 182человека.